— Ну, раз мы все равно ждем, исцели меня, — обратился к выронившей письмо девушке Каидан.

Адэлинда ощущала себя как никогда чужой.

Ее позвали на совет, как и обычно, но сказать ей было абсолютно нечего: за эти несколько дней Сарья невозмутимо лишила ее остатков реальной власти, все сосредоточив в своих руках. Теперь Адэлинда была вынуждена докладывать ей, но и докладывать было нечего: стоило заговорить о чем-то, кроме надвигающейся войны, Сарья презрительно махала рукой — мол, это все пустяки.

А армия и так принадлежала ей. Отец, конечно, продолжал руководить движением войск как более опытный генерал, но и он, унижаясь, предоставлял Сарье сводки планов на утверждение. Дипломатией тоже занимался Отерон, именно он поддерживал связь с соседними землями — и весьма успешно морочил им голову.

А Адэлинде оставалось лишь одно — тренироваться. Всю свою злость, обиду непризнанности, желание снова получить возможность доказать, чего она стоит, она бросала в магическое искусство. Со временем направляющая приспособилась: теперь касание силы стало невероятно осторожным, и основное усилие требовалось в самом начале.

Если бы тогда, увидев, как она отчаянно пытается построить воздушную стену, герцог прошел мимо, направляющая бы разобралась намного позже. Адэлинде нравилось думать, что он решил помочь, увидев слезы на ее глазах — но больше она не позволяла себе быть столь же наивной, как в начале.

«Ты пользуешься силой сердца мира. Теперь их три. Срываешься на другую — магия выходит из-под контроля», — вскользь бросил ей господин, проходя мимо тренировочного двора. Отерон, о чем-то докладывавший Седаару Кариону, даже замедлил шаг, чуть отстав, и посмотрел на дочь неверяще и поощрительно.

Простой и абсолютно точный образ.

Если раньше Адэлинда словно наполняла флягу в водах реки — не промахнешься, — теперь в одном русле сплетались несколько течений, и чтобы плетение получилось, нужно было не допустить в широкое горло «неправильной» воды.

Адэлинда умела контролировать свою мысль лучше, чем кто-либо. Если не ей — то кому это было под силу? Поэтому герцог Карион подсказал ей? Она упражнялась снова и снова.

И сегодня утром, наконец, зажгла свечи с первого раза, с торжеством подумав, что Сарье, наверно, некогда практиковаться.

.

— Мы поймали их на самой границе. Эти двое — превосходные маги, этот, помоложе, был с ними. Судя по всему, оруэнцы… — Отерон немного понизил голос, словно кроме герцога и дочерей его кто-то мог слышать в этом закрытом зале. — Герцог Карион, есть основания предполагать, что они направляют иначе, не так, как это делаем мы. Для этого им необходимы словесные формулы, похожие на шипение рептилий. Поэтому на них кляпы.

— Мои ребята, как услышали говор, решили их не убивать, — встряла Сарья, как и всегда, задумчиво вертящая в руках нож. Тонкое лезвие блестело в ее пальцах, как монета в руках фокусника. — Господин, я думаю, они сильнее нас, и нам просто повезло, что они тыкаются в ловушки, выходя, — озвучила эта мышь возмутительное, страшное предположение. — Там, где мой парень выложится одним ударом, эти что-то там бормочут — и свеженькие. Я прошу у вас разрешения забрать одного из старших пришлых к себе, как будет вам не нужен. Хочу, чтобы он и меня научил.

Оба пленника — тепло одетые светловолосые и светлокожие мужчины с суровыми лицами, — испуганно посмотрели на Сарью. Молоденький парень лет пятнадцати и вовсе сжался, как побитая собака, и Адэлинда не была уверена, что он в сознании.

Похоже, ни один не хотел остаться с нынешней главой Антрацитового замка. Сарья же пожала плечами и бесстрастно улыбнулась, убрав нож за корсет. Происходящее было ей интересно, даже забавляло, тогда как у Адэлинды, привыкшей считать себя намного жестче сестры, вызывало тошноту. Которую, конечно же, она прятала.

— Разрешаю. Эти знания должны остаться в семье Талатионов, — кивнул герцог Седаар. — Можешь обучить ближайшую стражу направляющих, однако вынесение за пределы должно караться смертью.

— Поняла, так и будет.

— Оруэнские маги правда сильнее наших? — обеспокоенно переспросил Отерон.

Сейчас надменности в нем поубавилось. Хоть отец все еще сидел в своем высоком кресле — Сарья просто отказалась слезать с излюбленного кожаного стула, — вид у него был пришибленный. Адэлинда предполагала, как тяжело ему, гордому человеку, служить дочери, и даже немного сочувствовала.

— Да, — ответил Седаар. — И действительно являются носителями уникальных знаний, Сарья права. Война будет развязана, но в конечном счете они сотрут в порошок Синие и частично Коричневые земли, после чего мы договоримся о сотрудничестве. Не вижу смысла мешать естественному ходу событий, а предложить им сделку считаю нужным уже сейчас.

— Вы хотите, чтобы война обошла Черные земли стороной? — решилась подать голос Адэлинда, но когда ощутила внимание черного герцога, кажется, вся загорелась краской. Сразу пришло в голову, что и волосы лежат глупо, и шпильки с жемчужинами все время сползают, и глаза после бессонных, полных ночей тренировок опухшие и красные. Но Адэлинда совладала с собой, запретив себе смотреть на самого красивого, выбивающего дух мужчину, что встречала за свою недолгую жизнь. Поэтому она как можно степеннее уточнила: — Это возможно? Граница же проходит у нас.