Запах древних поверий окутал Суви. Светлячки взметнулись к кроне, точно звезды.

Дафна пела и голос ее — трепещущий, журчащий поток реки, разлился в порывах ветра, застрял в листве. В ее голосе отражались биение волн о скалы, шум южных портовых городов, разливающееся по бокалам вино и сладкие, вкуснейшие финики, падающие на жаркий песок. И это казалось таким уместным среди холодных гор и лесов Туле.

По воле Адара ветер закружился вокруг них, капельки начинающегося дождя застыли в воздухе, и своим жаром их согревал горящий вдалеке огонь. Суви закрыла глаза, а открывая, видела себя и Адара на скалистом, усыпанном темно-зеленой травой выступе, под навесом темно-серого неба. И как странно, глупо было думать, что это только иллюзия.

Все два танца Суви не переставала смотреть на Адара, на изменившийся цвет волос. Как же ши был красив и отрешен, переполнен магией, таинством лесных троп, лучами солнца над далекими островами, пряным запахом жасмина и дуба. В снова золотых глазах разрывались древние легенды и мифы, невероятная тоска по дому за бушующем морем. Там, где бродил лишь во сне. Там, куда сородичи запретили возвращаться.

Когда они прекратили танцевать и присели у костра, Адар сказал:

— Твое сердце разбито, это нормально. Я бы огорчился, не будь на твоем сердце шармов, Суви, — ши улыбнулся, — но, прошу, больше не делай глупостей. Они бы забрали тебя, не запрети я. Да и нимфы тебя охраняют.

— Я просто… я… — голос Суви предательски наполнился дрожью, потонув в мелодии арф и флейт, в мягком напеве Дафны.

Суви положила голову на его плечо. Адар вздохнул, вздох его напоминал шелест первых весенних листьев.

— Все в порядке, правда, ши Адар. Правда.

Суви рассмеялась. И за долгие бессонные часы смех этот казался единственным живым в ней.

Вернувшись вечером в Академию, Суви решила еще раз взглянуть на картины Адама. Суви закрыла глаза и очнулась в темном подвале. Вокруг мерно горели свечи. Голова гудела так сильно, что хотелось оторвать ее. Суви узнала голос матери Адама, ее смутное, расплывающееся лицо.

— Очнулась?

Суви развернулась, посмотрев на преподавательницу. Бледная, измотанная, потерявшаяся за длинными черными волосами, она что-то растирала в ступке. Суви узнала запах пажитника, диких роз и крапивы. А потом Уэни залила все темным раствором. В нос ударил едко-горький запах.

Суви попыталась встать, но не смогла. Круг из трав удерживал ее.

— Что вы сделали? Что происходит? — Сердце Суви бешено забилось.

— Я просто хочу увидеть своего сына, вот и все… вот и все, — Уэни упала на колени перед Суви. — это зелье шаманов, с его помощью они входили в транс и общались с умершими.

— Они были медиумами! — напомнила Суви, — отпустите меня! Я ничего не расскажу…

— Не расскажешь, — Уэни надломлено улыбнулась, — никому не расскажешь, — Адам любил тебя, когда говорил со мной, то только о тебе. Ни о чем другом он не хотел со мной говорить. Мой мальчик был так далеко от меня, а теперь еще дальше…

— Мне жаль, профессор Хьюз, но вы не должны делать все это. Это неправильно. Он… — голос Суви дрогнул, — он умер. Уже так поздно спасать…

Уэни лишь мотнула головой, отгоняя не прошеные мысли.

Суви попыталась сотворить заклятие, но ничего не работало, ее запястий касалась тонкая жемчужная нить.

— Я призову Адама. Дам ему твое тело. Ему будет непривычно… но, он любил тебя, он будет рад!

— Думаете, он скажет вам спасибо? — выкрикнула Суви.

— Пускай говорит, что хочет, если сможет говорить! Верно?

— Адаму будет больно. И вы не медиум, профессор, вы можете умереть сами. Или того хуже. — Уже мягче сказала Суви, стараясь подбирать слова.

— Куда уж хуже?

У ног Уэни Хьюз появился кот. Глаза ее фамильяра засветились.

— На этом острове не нужно быть медиумом, — Уэни резко схватила Суви за руку, проткнула ее палец, капля крови упала в ступку. Тогда Уэни выпила всю жидкость. Суви ощутила у губ рвоту, — Суви, хорошая моя, не сопротивляйся ему.

Уэни положила пальцы на ее виски. Пальцы засветились. Фамильяр Уэни шипел, желая кинуться на свою ведьму, но стоя на месте, продолжал выполнять работу.

Уэни выкрикивала древние слова. Суви ощутила резкую слабость и закрыла потяжелевшие веки.

Суви оставалась окаменевшей, когда внутри все билось от ужаса. Не приходя в себя, Суви пронзительно закричала. Что-то холодное и чужое не хотело покидать свой дом, вцепившись из-за всех сил в юную ведьму. То, что никогда не должно и не хотело пробираться в этот мир сквозь завесу, в истерике забилось внутри Суви.

Голос Уэни стал грубее, пронзительнее, наполняясь новыми тонами.

Все что могла Суви, это молить природу о помощи. Комнату покрыл черный ядовитый плющ, сделав еще щель в окне. Стебельками он потянулся к Уэни, мечтая доползти до горла. Уэни перестала читать древнее заклятие, напряглась, смотря на плющ.