— Почему ты обвиняешь меня, Суви? — с силой и нежностью в голосе спросил Винцент.

— Адам говорил… вы подсказывали ему искать книги ши, чтобы он научился бороться с волком внутри, если бы не ваши книги, я бы не нашла тот цветок, — с трудом выдавила Суви, и грозно добавила, — это жестоко!

Суви потупила взгляд. Вся ее спесь растворилась в запахе поля. Винцент устало вздохнул, прогоняя возникшую головную боль. Суви убрала руки назад.

— Ты практически права, мой свет. Но эти книги были не ему, а тебе. Ши тоже не знают, как лечить оборотней. Но я надеялся, что, овладев магией ши, ты узнаешь про волчий цветок. Выпустившись, ты найдешь цветок в лесах Финляндии, где его видели последний раз. Ведь только ведьма с силой управлять растениями может его найти. Заветный волчий цветок, вероятно, может быть, как и был ведьмин цвет, только лишь семечком. И тогда ты, я решительно был уверен, поможешь Адаму, с которым вы непременно подружитесь. Конечно, я мог поискать еще чародеев с такой редкой силой, но как же красиво все складывалось в роду Адельхейд…

Суви с трудом понимала его слова. Они казались такими чужими, словно остров Туле вдруг перестал переводить языки. Но она знала немецкий так же хорошо, как и родной язык, и если бы остов Туле затих, голос профессора говорил бы с ней на понятном языке.

Больше они не разговаривали. Но когда они дошли до здания Академии, Суви услышала профессора. Его бархатный голос дрогнул, или же Суви очень хотелось услышать эту дрожь:

— Если бы не это несчастье… Мне очень жаль Адама, Уэни, я… я понимаю ее слишком сильно, — мало кто видел в глазах Винцента боль. Директор посмотрел Суви в глаза и в ее сердце что-то треснуло. Винцент начал говорить негромко, торопливо, боясь своих слов, — и тебя мне жаль. Жаль, что тебе пришлось пройти через новую потерю, чувство вины, которое никогда не отпустит. Меня не отпускает уже триста лет. — Горько добавил он. — Мне жаль, что я не смог помочь. Мне жаль, что я допустил подобное. Я должен был открыто поговорить с Адамом и с тобой, помочь вам, а не наблюдать со стороны, подталкивая в нужную мне сторону. Может, тогда бы все вышло иначе.

Суви хотела продолжить кричать, но, очарованная голосом и взглядом Винцента, начала говорить совершенно другое:

— Если… если бы я могла отменить его смерть, переиграть… вернуться назад. Я знаю, что попытки отмотать время заканчивались смертью чародея, но я… я бы… — Суви запнулась, давая слезам спокойно стекать по щекам.

— От смерти нельзя скрыться, моя дорогая, как бы нам ни хотелось. Все наша жизнь, это движение к смерти и от нее. Как в детской игре: мы бегаем перед смертью, дразнимся, и ждем, пока она коснется нас рукой. Тогда игра закончилась, мы выбыли, остановились. Мы бегаем вокруг нее, все быстрее и быстрее, во что-то врезаемся, падаем, сталкиваемся с другими, но продолжаем бежать. Поэтому пообещай мне, прошу, не бежать от нее или к ней слишком быстро, а сделать так, чтобы, остановив тебя, смерть пожалела об этом. Никогда не забывай этих слов, мой свет.

Завороженная, Суви медленно кивнула.

— И я надеюсь, Суви Адельхейд, ты сможешь за свою жизнь найти способ простить своего глупого, старого предка. Может, однажды… — чуть слышно закончил Винцент.

Оставив Суви одну, профессор Вальден вошел в Академию незаметно, точно растворился в ветре. Суви так и стояла, не в силах окончательно понять слова профессора, пока на ее плечо не упала тяжелая рука.

— Это он… он…

— Кто? — Нахмурил брови Гаспар.

— Профессор Вальден. Да и я… Мы оба убили Адама. — Суви сжала кулаки и под ее ногами расцвела полынь. — Он не такой уж хороший и великий, каким хочет казаться.

Она повернулась к профессору, но поймав его взволнованный взгляд, быстро опустила глаза.

Голос профессора звучал мягко, но Суви слышала, как он напряжен:

— Ты расскажешь мне, что произошло? Если ты не хочешь, можешь не…

Но Суви рассказала и с каждым словом слезы покидали ее. Профессор Дюбуа слушал ученицу с таким серьезным видом, который Суви никогда не могла представить на тронутом солнцем лице. А потом он сказал:

— Что ж, ты имеешь право на него злиться, — мягко заключил профессор Дюбуа, — но ведь это могло произойти, если бы ты и знала о плане директора насчет твоих способностей. — Гаспар говорил спокойно, но внутри его трясло.

— Значит, виновата только я?

— Ты не знала, что цветок существует. Даже в образе мифа. Суви, ты не знала. — Настойчиво добавил профессор.

— Профессор Хьюз…

— Профессор Хьюз виновата лишь в том, что родила Адама, и в том, что думала лишь о себе. Профессор Ланская виновата лишь в том, что чудесные растения остались незамеченными. Адам был виноват лишь в том, что хотел жить…

Суви посмотрела на лес, над которым, вырисовывая круги, танцевали вороны. Выходя из леса, ученики направились в их сторону. До Суви далеким, нелепым отзвуком доносился их смех.

— Кого же мне тогда винить?

Гаспар Дюбуа пожал плечами. Взгляд его все еще был серьезным, хотя на губах заиграла улыбка.

— Будет легче, если кто-то виновен, верно? Ведь, если смерть случилось просто так, по нелепым обстоятельствам… это трудно понять.

— Трудно.

Суви хотела уйти, но вместо этого спросила:

— Почему Адам не такой оборотень, как вы, профессор?

— Если бы, — голос профессора Дюбуа оказался хрупким. Суви поняла, что он плакал, и от этого ей стало немного тепло на душе.

Суви посмотрела на профессора, в его глаза, похожие на молочный шоколад, на заточенную в них тоску и боль.

— Мне будет не хватать вас, профессор.

— Взаимно.

Гаспар тепло улыбнулся ей.

Суви села на ступеньки, провожая взглядом улетающих птиц. Лес стал привычно спокойным. Суви знала, что в комнате ее ждут друзья, что они обнимут ее и скажут хорошие, но такие нелепые слова. В комнате ее ждали не только они, но и Адар.

Но Суви ощущала себя лишь загнанным зверем — она металась в приделах своей души, билась о стенки себя же, пытаясь или пробиться, или найти покой. Сделать хоть что-то.