И Марк. Он так и не узнает, что я хотела подарить ему на день рождения.

Шел дождь. Мы мерзли. Акул стало больше, но они почему-то не торопились разрушать лодку. Клацая зубами, я лежала на ледяном Марке, а где-то сбоку дрожал Кулек. Я выпила зелье, но оно не помогло. Сил думать об этой коварной странности не было. Я вообще не понимала, как до сих пор не вырубилась. Быть съеденной во сне?..

Я то хохотала хриплым вороньим смехом, то рыдала, целуя Марка и держа крохотную безвольную ручку Кулька. Что призраки сделали с ними? И почему не тронули меня? Неужели Марк отдал свой свет, чтобы меня спасти?..

Было страшно, и не прежним ужасом, а каким-то тягостным темным кошмаром. Теперь я вовсе не видела берега. Наверное, нас подхватило течение и несло куда-то в неизведанное. Сможет ли Торми отыскать крохотное суденышко в огромном море? А если нас ещё кто-то искал?

Когда солнце достигло вершины небес, кругом него начали собираться тучи. Я не хотела подпускать бурю, потому как лучи были единственным, что помогало окончательно не заледенеть, но сил сопротивляться грозе не было. Так лодка превратилась в медленно качающуюся люльку, а после — в жуткое подобие колыбели. Нас швыряло и рушило в бездны, и я понятия не имела, что делать. Только помнила, что нельзя подставлять борт против волн, и веслами ковырялась в пенной воде, то и дело направляя лодку на гребни.

Я задыхалась и молила Цахтала остановить беспокойный шторм, но предок не слышал. Единственное, чему можно было радоваться, это тому, что ушли акулы — наверное, в такую погоду они не охотились. Удивительно, как рыбы не прикончили нас прежде. Зачем ждали? К чему было представление с битьем о днище и показыванием зубастой морды?

Я не боялась утонуть. Страшно было не справиться, потеряться в море и погибнуть от голода и жажды. Но ещё страшнее было потерять Марка, даже не увидев напоследок небесных глаз. Вот он, план. Вот такая цена заплачена. Сердце грела мысль, что остальные и без нас отыщут остров и помогут Атре, но мне хотелось жить. Многое был недосказано, копошились в мечтах прекрасные деяния, и я перебирала их, осматривая и вытаскивая по крупинке надежды. Отчаяние — смерть. Бороться всегда нужно до последнего.

У меня онемели пальцы, и одно из весел упало в воду. Поймать его я не успела, и последующие минуты сражалась со стихией вторым, которое вскоре тоже потеряла. Теперь каждая волна могла стать последней. Воздух, ну где же ты? Поддержи нас, подними над морем, спаси!..

— Простите, — прошептала я. Сил не осталось даже на слезы. Я погладила Кулька по голове, склонилась и поцеловала Марка в холодные губы. — Люблю тебя. Буду рядом. Ничего не бойся.

Я пыталась управлять лодкой руками, но тело потеряло чувствительность. И вдруг вдалеке вспыхнуло белое пятно знакомого паруса. Прежде никакого рисунка на нем не было, однако теперь сквозь шторм уверенно плыла большая глазастая зверюга.

Я вскочила и принялась размахивать сосульками твердых как камень рук, прыгать, бессвязно что-то восклицать. Видели ли они нас? Или просто шли своим курсом? Когда корабль дернулся в сторону, я взвыла от отчаяния и едва не шлепнулась за борт. Однако Торми не зря называли Соколом. Он увидел лодку.

Могучее темное тело закрыло нашу скорлупку, и через мгновение несколько сильных ребят уже вязали канаты. Я подхватила Кулька и передала его в руки Мура.

— Что с ними, Габи? — встревожено прокричал Торми.

— Призраки темных скал, — отозвалась я. — Пожалуйста, помогите донести Марка!

Я с трудом сдерживала истерику. В лодку спрыгнул Рийон, наш повар — он был общепризнанным силачом.

— Габи, можно? — тихо склонился он к моему лицу. Я понимала, что впилась в Марка мертвой хваткой, и с трудом разжала белые пальцы.

Мужчина бережно подхватил Солнечного, поднял его и передал в руки Торми и матросов. Мне помогли выбраться Смайл и Дайра.

— Спасибо, — шептала я каждому, кто сочувственно касался моей руки. — Спасибо…

И ничего больше не могла придумать. Я была так рада их всех видеть, что хотела каждого обнять и расцеловать.

Марка отнесли в нашу каюту. На судне не было врачей, и Торми занимался подобными делами лично. Он склонился над Марком, осторожно провел ладонями по его груди, к чему-то прислушался. Осмотрел руки мужчины, коснулся лба.

— Всё ясно. Главное его согреть, Габи. Потом попробуй напоить травами. Если через полчаса в себя не придет — зови меня, буду будить более жесткой, чем твоя, магией.

Он тепло мне улыбнулся и вышел, тихо прикрыв дверь.

Для начала я должна была раздеть супруга, но сделать это оказалось непросто. Одежда как будто приклеилась к телу, и я боялась, что сломаю Марку руку или ногу. Конечности его были тяжеленными, не гнулись и трудно поворачивались. К тому же у меня не прибавилось сил. Было дурно и трудно, но я старалась изо всех, и в конце концов справилась с брюками.

Когда я начала кутать любимого в одеяло, в дверь постучали.

— Габи, — едва слышно позвала Дайра. — Я вам еды принесла.