— И что она сказала? — шепотом спросила я.

— Что Атра испытает боль. Что нам придется либо оставить её, либо страдать всем вместе. Что нет больше гроз и солнца — только одно бесконечное небо для всех. А ещё сказала, что узы скрепляют не клятвами, а тем соком сердца, что источает только любовь. Думаю, скоро падет всё привычное. Страх ещё не раз охватит нас обоих. Я ведь тоже боюсь, — тихо сказал он. — Но очень хочу помочь тебе справиться, Габ.

Он нежно поцеловал мои свежие ссадины, провел языком, и было это совсем не больно.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— У зверя есть свои уловки, но они не всегда срабатывают. Сейчас я могу в прямом смысле зализать твои раны, маленькая.

Чувствуя эту прекрасную, звериную нежность, я глотала соль собственных слез. Он будет рядом. Он поможет мне совладать со страхом. И если нам суждено умирать вместе с Атрой — мы умрем, глотая прекрасный сок любви, вкус которого не испортит даже смерть.

Мы вышли из каюты уже под вечер, и были радостно встречены командой. Моряки обнимали Марка, улыбались мне, а Куролесь громко мурлыкал, взятый на руки.

— Кулек? — сразу спросила я.

— Спит, — ответил Торми. — Согрели, напоили зельями. С ним все будет хорошо. Как вы?

— Нормально, — отозвался Марк. — Спасибо, что отыскал. Вот что значит сын моря.

Торми хмыкнул.

— И в честь этого я заново отращиваю бороду. Карта у нас!

— Ур-р-а! — отозвались матросы дружным хором.

— Главное, что вы живы, — сказала Дайра. — Если бы что-то случилось непоправимое — и карта была бы не нужна.

— Главное — это Атра, — возразил Марк. — И Габи, конечно. А вот меня можно было и в расход пустить, такую ловушку проворонил… Впрочем, я даже рад, что стал для Деверо мишенью.

— А я вот не очень. — Нахмурилась, но тотчас улыбнулась, вспоминая, что мы делали в каюте. — Никогда таких жутких существ не встречала. Это люди, погибшие в пропасти?

— Все те, кто туда прыгнул или кого скинули. Неугодные, несчастные влюбленные, злодеи, уроды, и прочие. Сама понимаешь, за сотни лет скопилось множество темных призраков. Они — пленники скал, тут и охрана не нужна. Даже если какой-то счастливчик спустится, его высосут до дна.

— Почему меня не тронули?

— Свет может создавать щит, хотя и не прочный, — отозвался Марк. — Я не собирался позволять им причинить тебе вред, Габ.

Я вздохнула. Ну, конечно.

— Мне бы подобную штуку.

— А ты забыла, что создала нечто похожее из воздуха? — улыбнулся он. — Без магии бурь мы бы с Кульком не очнулись. — Он коснулся на мгновение моих волос. — Торми, как мы будем прорываться к океану?

— Придется рискнуть и пойти тропами, которые никто бы не избрал. Судно тяжеловато для бурных рек, но глубина там порядочная, справимся. Маир и Лар прикроют отступление.

— Что насчет остального?

— Идемте в каюту, поговорим.

На столе капитана лежала карта. Мы все вместе над ней склонились, и, хотя я почти ничего не понимала в морском ориентировании, было ясно — на одной части бумаги нарисован сам остров и написаны его координаты, на другой — более подробная прорисовка местности. Там было указано, где находится храм неведомого бога.

— В целом все ясно, и, согласно цифрам, нам нужно доплыть вот сюда.

Торми подошел к глобусу и ткнул в океанскую гладь. Место находилось в отдалении от остальных Аратских островов.

— Не слишком далеко, — задумчиво произнес Солнечный. — Вполне можно было и заметить такой большой остров.

— Так он же магический, — сказал Смайл. — Здесь даже заклинание какое-то про туман.

— Туман, да, — сказал Марк. — Или что похуже. Ладно. Сначала от Деверо скрыться надо.

— У него хорошие ищейки, — кивнул Торми. — Слышали про Рэя «Рокота»?

— А то, — кивнул Марк. — Такой в зад вцепится — челюсти только клещами разжимать.

Мы рассмеялись.

— Значит, нам лучше двигаться без остановок. Пойдем здесь, потом свернем к пустынным землям, проберемся красной рекой…

— Она разве не пересыхает в это время года?

— Ничего. Мы Сайвулу поможем, — улыбнулся Торми. — Главное сейчас быть начеку и ловить ветер.

И он был попутным — не знаю, почему. Возможно, благодаря тому, что я каждый день просила о помощи Цахтала и пыталась применять магию, пусть она все ещё оставалась неведомой, сложной. Сидящая глубоко внутри, магия подчинялась той стороне меня, что оживала только вместе с особыми чувствами.

На следующий день пришел в себя Кулек, и, наевшись, рассказал о том, как его схватили воины правителя.