Станки и оборудование увезли вместе с рабочими еще в марте восемнадцатого, когда на Петроград наступали немцы, и завод стоял притихший, с раскрытыми настежь воротами, пустым двором. Не свистел на подъездных путях паровозик, не дымила труба кочегарки, под крышами чирикали воробьи, залетали в разбитые окна ласточки, и если раньше нельзя было расслышать рядом стоящего человека из-за лязга металла и шума работающих станков, то теперь каждый стук молотка гулко разносился по цеху.

В гараже тоже было пусто, выветрился даже запах бензина. Сиротливо чернела неосвещенная смотровая яма, у стены валялись ржавые автомобильные колеса без шин.

В углу, под железной лестницей, ведущей в чердачное помещение, на груде ветоши спал Санька и по-детски почмокивал во сне губами.

В середине гаража стоял полуразобранный броневик, около него возились Степан и Федор.

Глаша с Настей устроились на старых покрышках, промывали заржавевшие детали в ведре с керосином, вытирали их ветошью и складывали на расстеленную на полу мешковину. Глаша была без платка, волосы у нее немного отросли, и только вчера Настя подровняла их ей ножницами "под мальчика". Короткие волосы не закрывали лба, но Глаше казалось, что они лезут в глаза, по привычке она тыльной стороной ладони отбрасывала их, и челка смешно топорщилась ежиком.

Степан засмотрелся на нее, не убрал вовремя руку, которой он придерживал зубило.

Федор стукнул молотком по зубилу, молоток соскользнул и пришелся Степану по пальцу. Степан от боли запрыгал на одной ноге и сунул палец в рот.

– Ты чего, Степа?
– спросила Глаша.

– Палец зашиб...
– буркнул Степан и крикнул Федору: - Куда глядишь, деревня?

– Я-то?
– ухмыльнулся Федор.

– Ты-то!
– дуя на ушибленный палец, передразнил Степан.

– Я-то смотрю куда надо, а ты в другую сторону, - хитро улыбнулся Федор.

– В какую еще сторону?
– отвел глаза Степан.

– Да всё в одну!
– негромко сказал Федор и понимающе мигнул в сторону Глаши.

Степан с силой швырнул зубило на пол.

– К чертовой матери такую работу!

– Ты шибко не разоряйся, - поднял зубило Федор и поглядел на спящего Саньку.
– Спит человек...

– Что во всей мастерской ключа разводного не найти!
– бушевал Степан.
– Где механик?!

– Да не ори ты, действительно!
– прикрикнула на него Настя и тоже посмотрела в угол.
– Третью ночь ведь не спит...

– А я сплю?
– огрызнулся Степан.

– Сравнил!
– Федор даже рассмеялся.
– Чай, он мальчонка совсем.

– Ты, землепашец, помолчи!
– вышел из себя Степан.
– Не твоего ума дело!

– Это почему же?
– поморгал ресницами Федор.

– В Союз не вступаешь, в текущем моменте не разбираешься!
– распалял себя Степан.
– И чего с тобой Лешка нянчится?

– Тебя не спросили, - помрачнел Федор.

– Зря не спросили. Я бы сказал!
– пошел к раскрытым дверям гаража Степан и уже со двора послышался его крик: - Механик! Павлов, будь ты трижды!..

– Бешеный, - сказала Настя и посмотрела на Глашу.

Глаша смеялась одними глазами и молчала.

В углу под лестницей завозился Санька. Зевнул, потер глаза кулаками и сонным голосом спросил:

– Пожар, что ли?

– Вроде...
– улыбнулась ему Глаша.
– Степан разбушевался.

– А я сон видел, - сел на кучу ветоши Санька.
– Будто сплю, а вокруг меня голуби воркуют...

– Кто про что!
– засмеялась Настя.
– Своих тебе мало?

– А у меня один турманок остался, - шмыгнул носом Санька.
– Выпустил я его, пока не изжарили. И голубятню заколотил...
– Помолчал и грустно добавил: - Верите: улетать не хотел! Кружил, кружил... я его шугаю, а он над голубятней кружит. Обратно просится!.. Я чуть не заплакал.

– А может, заплакал?
– подразнила Настя.

– Ну, и заплакал, - признался Санька.
– Привык я к нему...

Опять шмыгнул носом и деловито спросил:

– Рессоры не снимали?

– Инструмента нет, - ответил Федор.

– Весело!
– присвистнул Санька, встал и пошел к броневику.
– Может, зубилом!

– Пробовали уже, - сказал Федор и рассмеялся.

– Ты чего?
– удивленно посмотрел на него Санька и тоже рассмеялся.

– А ты чего?
– спросил Федор.

– Я так...
– продолжал смеяться Санька.

– И я так!
– окончательно развеселился Федор.
– Давай зубилом. Только, чур, держать я буду, а ты бей.

– Почему?

– Потому!
– оглянулся Федор на Глашу.

Она тоже рассмеялась и погрозила Федору кулаком.

Санька старательно бил по зубилу. Даже вспотел. Рессора не поддавалась. Санька вытер пот со лба и сказал Федору:

– Теперь ты бей, а я подержу.

– Устал, что ли?
– взял у него молоток Федор.