Те отвечали монарху бурными овациями.

– Не так быстро, ваше величество, – Вэль пятью словами умудрился испортить праздник народного единения. – Думаю, что вы поторопилиcь.

– Объяснись, - потребовал Аларик.

– Моей жене прилюдно было брошено обвинение. Ее честь задета. Ее, а, значит, и мое доброе имя попрано.

– Ты желаешь сатисфакции? Требуешь поединка?

– С кем? – скривился как от кислого Балеарский.
– С этими слизняками? – он небрежно указал на Малькорана с Кларенсом. Один из них даже не имеет дворянского звания, второй... Со вторым я поговорю по–свойски. Темы подходящие найдутся, но вот Элен, ее доброе имя... Что делать с этим?

– Я не понимаю, чего ты хочешь? – Аларику реакция младшенькогo не понравилась.

– Хочу, чтобы святые отцы оправдали мою оболганную жену, – Арвэль с вызовом посмотрел на сюзерена.

– Я против!
– вскочил на ноги давешний священнослужитель.

– Неужели это не может подождать?
– поморщился король. – Видишь, и святой отец находит твои требования необоснованными.

– Он тут не один, – уперся Вэль. – В зале присутствуют иерархи и повыше, – Балеарский пристально поглядел на благообразного старца, облаченного в белые как снег одежды.

Услышав эти слова, король устало прикрыл глаза. Жаль, он надеялся закончить с этим дельцем побыстрее.

– Я уполномочен говорить от имени его святейшества, - означенный епископ возмущенно воззрился на герцога. Тому страстные взоры монаха были монопенисуальны. И не таких видывал.

– Не помню, чтобы я давал вам это право, брат мой, – заговорил старец, и все почтительно замолчали.
– Хочу заметить, что требования герцoга Балеарского вполне понятны и, более того, законны, – никем не прерываемый продолжил он. – И мы должны их удовлетворить, что и сделаем прямо сейчас. Надеюсь, егo величество не откажет нам в своей милости? – архиепископ, а это был именно он, глянул на пригорюнившегося монарха.

– Все, что угодно на благо Всевышнего и его служителей, - кисло ответил он.

– В таком случае, направим наши стопы в дворцовую часовню, там все участники сегодняшнего разбирательства поклянутся под святыми звездами и примут святые дары, – старческая длань указала на трясущегося словно дерево на ветру Малькорана, стонущего Кларенса, его побледневшую супругу и, конечно, на тщетно прикидывающуюся невозмутимой Палну.

Делать нечего, прошли.

***

В семейном королевском храме яблоку негде было упасть. Хорошо, что оказавшийся толковым дядькой архиепископ велел оставить двери открытыми настежь. В противном случае людям просто нечем было бы дышать. Впрочем, на этот факт Елена Павловна обратила внимание постольку-поскольку. Ее тревожило другое. А ну как что-то случится? Пойдет не так? Или того хуже, вскрoется-таки ее общение с немертвыми.

А вот Вэль был совершенно спокоен, по крайней мере казался спокойным. Хотя кто там разберет. Малькоран распростерся перед алтарем и истово молилcя, Кларенса поддерживали под руки, его супруга преклонила колени и открыла молитвенник. Остальные не отставали. Те, кому места в храме не хватило, стояли за дверями и, вытянув шеи, ловили каждое слово. Правильно делали, ведь службу вел архиепископ Изенгардский лично.

Поначалу Елене Павловне все никак не удавалось сосредоточится, но мало-помалу звуки гимнов и слова молитв подхватили ее и понесли туда, где нет бед и горестей,только радость и счастье. Погрузившись в странный, доселе не испытанный транс, она почти не замечала происходящего вовне. Образы и лица смешались, слились... На мгновение перед глазами Балеарской мелькнул лик отца, но тут же истаял, растворился, но оно и понятно, что делать в столице лорду Арклоу , если он присматривает за женой, детьми и внуками в Инверари?

А вот незнакомое привидение исчезать и не думало. Онo плавно кружило под сводами часовни, заглядывало в лица людей, словно высматривало кого-то. ?лена Павловна было заинтересовалась этим, но быстро отвлеклась, завороженная звуками торжественных песнопений.

В какой-то момент ее губ коснулся металл,и голос, которому нельзя было противиться велел:

– Прими святые дары, дочь моя.

Она послушно глотнула, осознав, что ко рту приложили кубок с освященным напитком. Удивительно, но избегающие воды и прочих безалкогольных радостей бригийцы причащались щедро сдобренным медом молоком. Миг, и пелена спала с глаз герцогини, словно яркость навели. Она по-прежнему находилась в часовне, рядом был Вэль, который принял причастие на несколько мгнoвений раньше. Кларенс тоже собирался приобщиться к церковной благодати. Ну как собирался? Пребывающего в трансе герцога поили освященным молоком.

Стоило братцу Джону сделать глоток, как его поразило молнией. Натурально. Откуда-то с высоты, предположительно из рук светлого Фрейра (имя Всевышнегo), изображенного на купольнoй фреске, сорвалась компактная молния и метко ударила Кларенса в темечко.

Что тут началось. Недоубитый Кларенс бился, дымился и орал. Экзальтированные дамы пачками падали в обморок. Компанию им составил впечатлительный Малькоран. Епископ, имени которого Палне так никто и не сообщил, попятился было прочь, но был пойман, приведен к причастию и ударен молнией.

– ?осподи, твоя воля, - оторопела Елена Павловна.

– Бог шельму метит, – Вэль безо всякой жалости смотрел на корчи клеветников и нежно прижимал к себе жену.

А клятвопреступников уже обступали вооруженные святыми звездами священники. За ними двигались служки с алтарными пологами. По знаку архиепископа они запеленали ‘отмеченных благодатью’ и куда-то унесли. Елене Павловне подумалось, что лучше и не знать куда.

Самое же удивительное заключалось в том, что служба продолжилась, как толькo в чувство привели сомлевших леди, а вот по ее окончании...