знаем. Нам нужно снять хороший материал и срочно выдать его в эфир.

Сами же говорили, что времени у нас мало, и работать нужно быстро.

Так ведь, товарищ полковник? – обратился он к акыду.

– Так ведь… – замялся тот.

– Ладно, делайте что хотите, – махнул рукой офицер, – только

давайте быстрей, а то положат всех одним миномётным залпом.

– Спасибо за разрешение! – подхватил Лёня. – Мы делаем…

Минуты через полторы к российским журналистам подвели четверых

мужчин с мешками на головах. Руки их были связаны сзади веревками.

– Их уже разоружили и забрали все патроны с гранатами, – перевёл

Сомар слова сирийского командира, сопровождавшего пленных.

– Нам нужно поговорить ними, – обратился Илья к Сомару. – Пусть

снимут мешки, мы поспрашиваем у них, а ты переведёшь.

– Мешки снимать не будут, – транслировал переводчик, – пленники

боятся, что их узнают боевики и расстреляют родных, которые остались на их территории.

– Хотя бы на несколько вопросов они смогут ответить? – кричал

Алексей. – Пусть хоть рот приоткроют…

Пленников поставили лицом к стене, после чего командир подошёл

к Сомару и что-то сказал.

– Он говорит, что вы можете подходить к каждому из них и спрашивать всё, что вас интересует, но их лица показывать нельзя. Единственное, 95

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

что они смогут сделать, так это чуть приподнять мешки, чтобы было

видно, как они отвечают на вопросы. Так нормально, ребята? – суетился

переводчик.

– Да, Сомар, давай вот с эти сейчас поговорим, – попросил Илья, подойдя к крайнему мужчине.

– Хорошо, – Сомар подошёл к нему и слегка дернул за мешок, оголив при этом густую, седую бороду сдавшегося боевика.

– Парни! Пишите для всех, так, чтобы микрофоны не были в кадре

– громко попросил Алексей.

Не вопрос, – заверил Илья, опуская микрофон чуть ниже, – так нормально, Витя? Микрофон не виден?

– Пишем! – командовал оператор.

– Спроси, сколько ему лет? Откуда он? Как давно воюет у боевиков, и почему решил сдаться правительственным войскам? – обратился

Илья к Сомару.

– Его зовут Мухаммад, – переводит он длинную речь пленника, –

родился и вырос в маленьком посёлке неподалёку отсюда. Воюет уже

три года. Говорит, когда пришли террористы, заставили всех мужчин

в посёлке воевать с войсками Асада, а тех, кто отказался, казнили

прямо на глазах у всех местных жителей. Ему уже больше пятидесяти лет, и дома четверо детей, уже есть три маленьких внука. Ему

пришлось пойти воевать, иначе боевики казнили бы и его, и всех

его родственников с детьми. Он был рядовым солдатом и людей

не убивал, выполнял поручения своих командиров, которые заставляли его и сыновей держать оборону на этом направлении. Когда

он узнал про амнистию, которую Башар Ассад объявил для всех, кто

не хочет воевать, сразу решил бежать. Вместе с этими товарищами

он ночью убежал от боевиков, которые стреляли в них из автоматов и даже выпустили несколько мин. Но, к счастью, осколки в них

не попали. А сегодня они добрались до окопов правительственных

войск и сдались. Солдаты сирийской армии их разоружили и привели

сюда…

– Спроси, что происходит сейчас у боевиков? – обратился Илья

к Сомару…

– Боевики в панике, – начал переводчик, – у них кончаются патроны, нет медикаментов. Их подразделение каждый день пытается вырваться

из кольца в восточном Алеппо, но результат один – очень много убитых.

96

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Раненых они добивают сразу или просто оставляют умирать. Мирных

жителей боевики используют, как рабов: заставляют копать траншеи, по которым боевики передвигаются. Людей не кормят и убивают

за малейшую провинность…

– А он, значит, никого не убивал? – удивлённо поинтересовался

Илья.

– Говорит, что чист, – продолжил Сомар, – поэтому решил сдаться.

И лицо своё показывать не хочет, чтобы родных и близких боевики

не расстреляли.

– Это мы уже слышали, – вмешался Лёня. – Илюха, давай еще

с этим поговорим, для разнообразия.