– Работаем, как умеем, товарищ полковник, – начал Алексей. – Мне

начальство звонило, говорят, что сюжет получился на славу… И просят

беречь себя, не рисковать понапрасну… Надеюсь, сегодня столь же кра-сочные съемки будут.

– Если мы каждый день с вами будем в такую задницу попадать, к концу недели придётся новые группы сюда засылать, – суровый тон

126

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

акыда, вероятно, должен был подчеркнуть серьёзность ситуации. – Всех

ведь положат к чертям собачьим…

– И смена вряд ли прорвётся, – прервал паузу Илья, – единственная

дорога, связывающая город с внешним миром, под контролем боевиков.

Так что…придётся выживать… И как-то гнать свои весёлые репортажи

из блокированного Алеппо…

– Вот именно, – согласился Лёня. – Будем вещать из раненого

Алеппо…

– Ух, ты! – подхватил его настрой Илья – Раненый Алеппо! Звучит

красиво, надо будет в следующем сюжете обыграть это словосочета-ние.

– Ты впервые это слышишь, что ли? – обратился Алексей к Илье.

– Ну, да… А что тут такого?

– Ничего… Просто местные на этот счёт даже целую песню сочи-нили, в которой каждый куплет заканчивается словами: «раненый

Алеппо» … Типа, «пришли к нам боевики, убили всех, и теперь ты –

раненый Алеппо». Я, конечно, могу ошибаться в точности перевода этой

страдательной песни, но смысл именно такой.

За окном прогремел очередной взрыв, несколько репортёров вскочили со своих мест и вприпрыжку подбежали к узкой полоске света

на стыке между занавесками. Лёня немного отодвинул одну из штор, чтобы улучшить обзор.

– Только на балкон никто не выходит! – грубо потребовал акыд.

– Мы журналисты, а не самоубийцы, товарищ полковник! – поддел

его Виктор… – Вон, она… Смотрите, – Виктор ткнул пальцем, куда-то

вправо, – совсем рядом упала… Видимо, серьёзная мина, большие клубы

дыма поднимаются…

– Это похоже на газовый баллон, – поправил его Лёня. – От мины

дыма меньше…

– Возможно, ты и прав, – согласился Виктор. – Духи, наверное, из своих самодельных пушек город поливают… Может, очередной штурм

начался?

– Бу-у-ух! – прогремел еще один мощный взрыв. Стекла задрожали, и все, кто стоял у окна, попадали на пол…

– Отойдите все оттуда! – закричал акыд, при этом вдавив голову

в плечи, словно черепаха в панцирь… – Заканчиваем завтрак и валим

отсюда, пока осколками всех не посекло!..

127

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Коллеги на корточках отползли от окна, похватали со стола, кто

яблоко, кто недоеденный бутерброд с сыром, и направились на выход.

– Садык! – Илья обратился к перепуганному официанту. – Чай!

Ти-и-и! – он показал на чашку с чаем. – Принеси на рецепцию – там

самое безопасное место, будем доедать там!..

Буквально через минуту, стол, за которым завтракали журналисты, опустел: все быстро переместились в гостиничный холл, куда вскоре

официанты принесли чайники и плошки, наполненные абрикосовым

вареньем. Здесь коллеги доели свой завтрак…

В назначенное время все репортеры собрались в холле гостиницы

и ждали прибытия автобуса, а также Тарика с сотрудниками службы

безопасности «Мухабарат». Бронежилеты, каски и телевизионные

камеры с оборудованием лежали возле кресел, на которых кучно воссе-дали коллеги, уткнувшись в свои мобильные телефоны, и ловя слабый

интернет-сигнал. На одном из столов красовалась медная скульптура

лежащего оленя. Его рога очень заинтересовали одного из репортёров, точнее инсталляция, в которую он превратил это изваяние: на рога

он повесил свою каску. Вскоре этот арт-объект привлек внимание всех

собравшихся в холле. Фотографии оленя с каской на свои мобильные

телефоны не сделал разве что ленивый. Над скульптурой висела широкая плазма – по телевизору фоном шли местные новости с субтитрами

на арабском. Илья периодически поглядывал на экран, вглядываясь

в картинку вчерашних событий.

– А у них тут наши каналы какие-нибудь показывают? – громко

поинтересовался он.

– Твой канал точно есть, – включился Лёня. – И Клима еще показывают, а наших с Лёхой программ здесь, естественно, нет.