квартале, могут отбомбиться в любую секунду. В общем, предельное внимание, держимся ближе к стенам зданий, ворон не ловим. Всем понятно?

– Понятно! – заголосили репортёры, выходя из машины.

– Сейчас я поговорю с Хасаном, посмотрим, что он скажет, – акыд

направился в сторону высокого лысого мужчины в черной майке, вокруг которого толпились женщины в черных одеяниях и детвора всех

возрастов.

– Батюшки мои! Сам товарищ Хасан нас встречает, – поправляя

бронежилет, изумился Клим.

– Что за Хасан? – оживились коллеги.

– Это, парни, человек-легенда. На него буквально молится весь

Алеппо и близлежащие территории. Он самый известный снайпер…

и самый результативный.

– Не тот ли это снайпер, который сделал себе огромную винтовку

и бьёт «нусрят» с двух километров? – поинтересовался Алексей.

– Он самый! – согласился Клим, – ты тоже про него сюжет смотрел?

– И сюжет смотрел, и многочисленные байки о нём слышал. Говорят, его снайперская винтовка сорок килограммов весит. Пуля башку

132

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

сносит на раз… «Нусрята» на него уже несколько лет охотятся, а он, красавчик, валит их одного за другим… И хоть бы хны.

– Блин, поснимать бы его за работой, – задумчиво произнёс Илья.

– Это вряд ли, – мастерски защёлкнул замки своего бронежилета

Клим. – Хасан сейчас возглавляет какой-то спецотдел в Мухабарате, на задания уже не ходит… И чудо-винтовку больше никому не показывает.

– Да ладно, российским репортёрам покажет, куда денется?! – обнадёжил всех Илья и энергично последовал за акыдом. Остальные пошли

за ним…

Бритоголовый здоровяк Хасан был очень приветлив с русскими: каждому репортёру крепко пожал руку и что-то, явно приветственное, произнёс по-сирийски. После чего бывший снайпер показательно развёл

руками, мол, ничего не поделаешь, надо идти, руководить процессом, и в окружении орущей толпы удалился вглубь улицы. Журналисты, было, дёрнулись за ним, но один из сопровождавших мухабаратчиков

преградил путь, цокая и размахивая при этом руками.

– Он просит подождать здесь, пока там всё будет готово, – перевёл

Сомар. – Кто хочет, может выпить кофе или сок в этом магазинчике.

Коллеги-репортёры с удовольствием откликнулись на его предложение и столпились возле обескураженного продавца. Солдаты

сопровождения пришли ему на помощь, они как могли, переводили тор-говцу все требования русских. При этом уверяя каждого, что за кофе

платить вообще не надо, якобы продавец угощает.

– Не-е, ну так не пойдёт парни! – обратился к мухабаратчикам

Алексей. – Я, конечно, понимаю, что мы здесь желанные гости, но ведь

им тоже надо на что-то жить. Тем более, это для нас не деньги… Сомар, переведи ты им, наконец, что мы заплатим за кофе и конфеты, пусть

не выдумывают.

– Да, Сомар, – подхватили репортёры – мы в состоянии платить

по счетам.

– Ребята, не в деньгах дело, – попытался оправдаться переводчик,

– просто эти торговцы очень уважают Россию и хотели хоть как-то

отблагодарить вас, за то, что вы делаете для них… Для всей Сирии…

– Мы всё понимаем, Сомар, но за кофе, всё-таки заплатим…

– Ребята… Ребята, – лебезил Сомар, – Выпейте хотя бы по крепкому

кофе. Хозяин говорит, это подарок.

133

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Очень вкусный подарок, – осушив залпом маленькую фарфоро-вую стопку, на дне которой было немного крепкого напитка, выдохнул

Илья и зажмурил глаза… – И о-очень крепкий!

Владелец лавки засмеялся и протянул репортёру ещё одну стопку

с кофе…

– Не-е-е-е! – зашипел Илья, отходя от прилавка.

Тут засмеялись все вокруг, включая маленьких детей, разглядывав-ших разодетых в бронежилеты и каски иностранных журналистов.

– Блин, я вообще кофе не пью, а тут такая адская смесь, – улыбался

в ответ Илья.

– На Ближнем востоке и здесь, в частности, кофе очень любят,

– сквозь смех объяснял Алексей, – и заваривают его очень крепко.

Он должен бодрить, так сказать.

– Да уж… Взбодрил на весь день, ничего не скажешь. Илья обратился к переводчику:

– Сколько стоит сие счастье? Как это будет по-сирийски, Сомар?

– Они же сказали, что подарок…Тем более, для тебя, – смеялся