открыть огонь из минометов или закидают район газовыми баллонами.

Сейчас сюда придёт Хасан и объяснит, как вы сможете работать. А пока

военные просят оставаться у этой стены, чтобы, если начнётся обстрел, вы могли укрыться в подъезде дома.

– А отойти от стены на несколько шагов мы, надеюсь, можем? –

недоумевал Алексей.

– Да, Сомар, нам хотя бы стендапы записать, – поддержали его

остальные репортёры.

– Я уже снимаю, Сомар, – констатировал Виктор, фокусируя камеру

на суетившихся военных.

– От стены не отходить! – нервно командовал акыд. – Я же вам сказал: работаем только по моей команде.

– Никто никуда не отходит, – попытался успокоить его Илья. – Вот, видите, корреспонденты стоят на месте…возле стены… Операторы

тоже по стеночке. Картинку они и с этого места могут набить. Мы ведь

должны из чего-то сюжеты делать. А не будет видеоряда, ничего

не будет, товарищ полковник.

– Не умничай здесь, – огрызнулся офицер.

– Я не умничаю, а просто делаю свою работу. И никаких команд

и распоряжений, заметьте, не нарушаю.

– Делайте, что хотите, только за этот бордюр не заходите, – отмахнулся офицер.

Пока длился съёмочный процесс, Илья невозмутимо присел

на бордюр возле одного из подъездов дома и с отрешенным видом

наблюдал за происходящим.

– Илюха, давай я тебя сфоткаю, – обратился Лёня.

136

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Да не вопрос, Лёнчик. Только щёлкни меня в естественной позе,

– не хочу позировать на передке.

– Тогда сиди себе спокойно и думай о чем-нибудь позитивном, а я уж как-нибудь постараюсь выбрать естественный план, – заверил

Леонид.

Он покрутился вокруг коллеги несколько минут, примеряясь

к окружающей картинке, а затем несколько раз клацнул своим телефоном, откладывая в его памяти очередной кадр.

– Та-а-ак! – протянул он. По-моему, ты прекрасно получился. Сейчас

я тебе скину фотки, связь, слава Богу, здесь более-менее, как ни странно.

В рюкзаке Ильи прозвенел колокольчик, сигнализирующий о при-нятом на телефон сообщении.

– О! Сейчас глянем, что там у нас пришло, – заулыбался Илья, снимая с плеч рюкзак… – Да-а-а, фоткать ты умеешь, братан! Получилось

очень даже жизненно. А эти ноги военных вдоль стены за моей спиной, словно «нусрята» перед расстрелом.

Коллеги еще несколько минут полистали новые фотографии

в своих телефонах. Тут же к ним подбежали сопливые, полураздетые

дети, прося сделать и с ними несколько кадров. Репортёры согласились, и буквально через минуту вокруг них уже прыгала целая вата ребятни.

Лёня предложил и военным поучаствовать в совместной фотосессии, на что те безоговорочно согласились. Разогнав детей, репортёров уже

обступили молодые солдаты с автоматами в руках. Своим оружием они

буквально тыкали к объективы телефонных фотокамер, демонстрируя

журналистам свой боевой дух.

– Вы опять балаган развели! – вновь зарычал недовольный полковник. – Вы сюда фоткаться пришли или работу делать?

– Конечно, работать, товарищ полковник, – Лёня сделал очередное

селфи с вооруженными сирийскими солдатами. – И хорошие фотографии тоже не помешают.

– Нам, кстати, уже можно выйти за угол, я хочу стендат на фоне

позиций записать, – обратился Илья.

– Сиди пока здесь, сейчас Хасан придёт, у него и спросим.

– Пока этот Хасан придет, я бы уже восемь стендапов записал, товарищ полковник – парировал Илья.

– Ребята! Ребята! – обратился к репортёрам Сомар. – Хасан сейчас

в штабе сидит и мне он сказал, что за угол площади можно выходить, 137

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

но только в сопровождении офицера мухабарата. Они вас ждут. Только

идти нужно по одному.

– Витя! – громко обратился Илья. – Пойдём стендап писать…

Они быстро подошли к углу дома и остановились возле двоих солдат в чёрной униформе.

– Сомар, скажи им, что мы готовы к работе, пусть ведут нас на позиции.

– Илья, подожди, – догнал их переводчик. – Солдаты говорят, что

работать нужно быстро и двигаться вдоль стены… На всякий случай.