Противоположный берег полыхает так, что мнится, будто земля и снег горит. Никитин у своей трубы восторженно матерится, мешая русские, украинские и немецкие ругательства в одну цветистую кучу. Вижу перевёрнутые машины, горящие танки, искорёженные понтонные модули.

— Григорич, авиацию вызывай!

Никитин хлопает себя по лбу, совсем забыл, и бросается к телефону. Радиостанция тут тоже есть, но она на крайний случай. Есть риск пеленгации, поэтому радиоузел, через который вызовут лётчиков, за полтора километра отсюда. Антенна радиостанции, кстати, тоже отнесена метров на сто. Надо бы больше, но с проводами вечная беда.

Арсеньевич предупредил, спасибо ему, хотя я и сам мог догадаться и должен был догадаться. Немцы в подобных случаях всегда вызывают авиацию. Встретили ли танки Т-34, батарею крупнокалиберных пушек или просто большие силы, а уж про «Катюши» и речи нет. Страшное оружие. Так что следует ждать авиаудара.

До сегодняшнего дня «Катюши» применял только Жуков. Я этот сюрприз приберегал. Козырь надо выбрасывать вовремя. Зачем мне бить козырным королём мелкую карту, что не попала в масть, намного лучше побить козырную даму или хотя бы вальта. Поэтому фрицы, зная о том, что у нас есть такое, должны были подумать о малом их числе. Если уж их применяют только в том месте, где нам приходится туго.

Огонь на несколько секунд прекращается. Как и было задумано. Первый дивизион стоит дальше всех, сейчас он уходит под маскировку, подальше от позиций. Догадаются ли следы замести, а то ведь по следам от колёс юнкерсы их могут найти. Забыл предупредить.

А вот и следующий заработал. Как же приятен этот вой! Ракетный удар наносится уже глубже.

— Григорич, предупреди отстрелявшийся дивизион. Пусть следы от машин заметут. Вениками, ветками, чем угодно.

Никитин снова бросается к телефону. Вряд ли асы люфтваффе до «Катюш» доберутся, но бережёного бог бережёт.

— Как там, Саш? — снова уступил ему место.

— Здорово, товарищ маршал. Только следующий удар надо левее нанести.

Ну, да. Мы же практически вслепую бьём. С взглядом в сторону Никитина опаздываю, он уже отдаёт команду скорректировать огонь.

— Наша авиация прибыла! — докладывает внешний наблюдатель, заглядывая ненадолго в блиндаж и впуская клубы холодного пара.

Мы их не видим, лётчики благоразумно не суются под ракетные удары. Они потом остатки из пулемётов и пушек исполосуют.

Заканчивается третий удар «Катюш». Всё-таки я — молодец, подловил фрицев со спущенными штанами. На полминуты отбираю трубу у Саши, разглядываю панораму. Ох, ты ж ни хера себе! — кажись, вслух это говорю. Метров восемьсот берега превращено в филиал ада. А всего мы накрыли не менее полутора квадратных километра. Скорее, все два. Так-так, оцениваю ущерб…

— Григорич, кажись, мы тут не меньше двух дивизий положили. Как думаешь?

В ответ — восторженный мат. А вот и авиация. Ракетный-то удар закончился, «Катюши» прячутся, чайки азартно добивают уцелевших. Где-то высоко барражирует несколько эскадрилий Яков. У них задача выследить немецкие самолёты, найти аэродромы и приговорить их к смертной казни через пулемётно-пушечный огонь. Ну, и бомбардировщиками потом заполируем. Ибо нефиг.

И под занавес. Иду к телефону.

— Передайте Кузмичу. Сигнал — третий звонок.

Завершающий аккорд сегодняшнего дня, который уже быстро не закончится. К ударной группе, которой мы сейчас дали по голове, протягивается линия коммуникации. Боеприпасы и топливо подвозить надо постоянно. Вот сейчас в том направлении Кузнецов, полный тёзка Чапаева, и ударит силами своей 3-й армии. Если фрицы сосредоточили свои силы здесь, то значит, в других местах стало тоньше. И асы Рычагова ему в помощь.

— Понимаешь, Григорич, теперь, как опасно быть предсказуемым? — поучить подчинённых никогда не вредно. — Да-да, мы приготовились, план контрдействий разработали, всё так. Но началось всё с того, что мы правильно просчитали намерения фрицев. С этого начинаются победы и поражения. Если враг узнает про твои намерения, ты — проиграл.

Командарм-13 кивает. Окружающая свита уважительно мотает на ус.

— Оставшихся в живых в плен брать будем? — Никитин смотрит вопросительно.

— А оно тебе надо? Возись с ними… хотя можно переправу кинуть, какой-нибудь плот-паром изобразить. Хотя я бы не стал суетиться. Время на них ещё тратить. Кузнецов всех подберёт. Но если тебе не лень…

А мне лень. Одеваюсь и выхожу. На свежем воздухе с наслаждением потягиваюсь, не выспался сегодня. Мой рабочий день не кончился, но напряжёнки уже нет. Кузнецова Климовских подстрахует. У Рычагова соответствующий приказ тоже есть. Зря мы что ли несколько дней на подготовку потратили.

— Ну, что, Саш? Домой?

Уходим по тропинке от берега, в паре сотен метров отсюда меня броневик ждёт и взвод охраны. Василий Иванович Кузнецов предупреждён. Удачно откусит от Курляндского котла, получит ещё одну генеральскую звёздочку.