Стёкла запотели, но он не включал двигатель, чтобы погонять в салоне воздух. Он вслушивался в звуки утихающего вечера, думая о Кате.

Пришла поздняя осень, оголились и застыли деревья, ковёр из листьев намок и казался теперь грязным месивом. Вся поэтичность и позолота спала. Остался только ветер и сырость. И ещё вороны, а их карканье ассоциировалось у него с кладбищем.

Виктор так глубоко задумался, что не сразу заметил, что через дорогу перед его машиной перешла Катя, но шла она не одна, а с Владом, этим сердобольным соседом, и они миролюбиво, спокойно разговаривали.

Катя помахивала поводком своей собаки, и часто поднимала голову, чтобы взглянуть на соседа. И ещё. Она улыбалась.

Глава 6 Разрушение

После этого зрелища на душе было не легче, что ещё раз подтверждало - на самом деле он помешанный на себе циник и эгоист. Человеку стало светлее в жизни, а он не мог просто уйти и оставить его в покое.

Бороться с собой не было смысла, хотелось удавить этого соседа и встряхнуть бывшую жену, которая не реагировала на его попытки спасти её, а здесь купилась на фальшивое милосердие, которое на самом деле было способом затащить её в кровать.

Да, Катя превратилась в грязную бродяжку, но уродкой от этого не стала, и каждый любитель приключений мог бы сыграть в доброту. Очень горячило кровь, почему бы и нет?

Разозлившись до крайности, Виктор с размаха открыл дверцу машины, чтобы выйти, и ударил кого-то. Выскочив, увидел на тротуаре лежащую дамочку, Тойоту которой недавно парковал здесь.

Она неловко подогнула ногу и от шока не могла сообразить, что произошло. Подняв голову, молниеносно постаралась встать, всё ещё с удивлённым выражением на лице, но вдруг вскрикнула и снова упала на колени. Виктор осторожно взял её под руку и потянул вверх, отмечая, что её красивые ноги в чёрных чулках на коленях разбиты в кровь.

– Простите меня, - сказал он ей над ухом.

Она вместо ответа поморщилась, а через секунду на него уставились два полных боли огромных карих глаза с оттенком спелой сливы. Он и представить не мог, что в природе есть такой цвет радужки.

– Вы охренели совсем что ли? – прохрипела она. – Вы специально это сделали?

Слёзы брызнули из её глаз, и она повисла на нём всем телом.

– Нет, конечно, - угрюмо ответил он. – Просто неосторожно открыл дверцу. Где у вас боль?

– Просто…, - выплюнула она. – У вас всё просто, я смотрю. Сволочь вы последняя.

Она наклонилась, чтобы посмотреть, что с ногами, и заревела с новой силой. Колени были разбиты сильно, по ним ручейками стекала тёмная кровь.

– Давайте я отвезу вас в травматологию, у меня там много друзей работает, всё будет быстро.

– Да пошли вы вместе со своими друзьями…

Он приподнял её за плечи и заставил посмотреть на него.

– Скажите, что нужно, я хочу помочь. Я не прав.

Их глаза долгое время смотрели в самые глубины друг друга, не смущаясь.

– Я живу здесь, помогите дойти, - зло, но без истерики сказала она.

– Вы можете идти, острой боли нигде нет?

– Только в коленях, - ответила она.

Он обхватил её за талию, проникая ладонью под расстёгнутое длинное пальто. Оно тоже всё испачкалось и висело, держась на предплечьях.

Марина, вспомнил Виктор имя дамы, была одета в тонкий костюм из светлой шерсти, длинное светло-серое пальто прямого кроя, сапожки до колена на высоком каблучке и бирюзовый шарф, перекинутый через оба плеча. Если бы она шла в застёгнутом пальто, когда он со всей силы распахнул дверь, быть может пострадало бы только оно.

Неловко ковыляя, они зашли в подъезд. Виктору приходилось напрягать руки, чтобы поддерживать женщину. Он слышал её дыхание, запах духов, и остро чувствовал, что она - очень привлекательна. Её густые рассыпавшиеся волосы ложились ему на плечо и щекотали подбородок; вырез на пиджаке, задрапированный розовым кружевом, красиво приоткрывал высокую грудь.

Они поднялись на лифте, в котором Марина непрестанно морщилась, и подошли к квартире. Виктор с удивлением обратил внимание, что это площадка перед его собственной квартирой, из которой должна была съехать Катя. Марина подошла как раз к двери того самого Ковалёва, которого он несколько минут назад хотел задушить.

– Всё, дальше не надо, - слабым голосом сказала она.

– Нет, я врач, я вас осмотрю и обработаю раны, тогда уже буду спокоен за вас, - категорично заявил он.

Он начал догадываться, что Марина – жена Ковалева, и настроение ухудшилось в разы. Вот что значит – мир тесен.

Она зашла, хромая, в прихожую и стала снимать сапожки. Виктор успел заметить свежий ремонт, вокруг ещё пахло паркетной доской и краской. Мужчина опустился на одно колено, твёрдыми пальцами взял её ногу и снял сапог. Раны были нехорошими, и заживать будут долго, это точно.