– Да, спасибо, - кивнула Катя, и Влад заметил, как лихорадочно блестят её глаза. Ему подумалось, что она сегодня совсем не спала ночью, поэтому такой взгляд.

Они молча вышли на улицу, на холод. Температура остановилась на уровне нуля, и вся земля покрылась толстым слоем беловатого инея. Он лежал повсюду, усеяв будто пеплом пожарища предметы, и замёрзнув.

Влад медленно побежал по тротуару вдоль домов, выбрав спокойный темп. Катя не отставала, и одышки никакой у неё не было. Перейдя на шаг после пятнадцати минут кружения по району, он спросил: - Не устала?

– Устала, очень. Кажется, что если остановлюсь, то усну стоя. Но от тебя ни за что не отстану, - честно призналась она.

– Хорошо, ты тогда позанимайся на турниках, а я покружу по стадиону. Побежали?

Она не ответила, приняв его темп и не отстав. Влад внутренне гордился таким мужеством. Даже многие бойцы под его командованием не стали бы геройствовать и в таком состоянии стремиться к чему-то.

Весь час, а он сегодня решил сократить время тренировки, она действительно занималась спортом и ни слова не сказала. Лицо молодо женщины было сосредоточенно, даже сурово. Он понял, что она поставила себе цель, и уже это само по себе было отлично.

Наблюдая вместе, как медленно просыпается мир, Владу на мгновение показалось, что они одни и больше никого нет на километры вокруг. Стояла тишина, нарушаемая только их тяжёлым дыханием, пар от него поднимался в стеклянный, дрожащий от тонких солнечных лучей воздух. Это завораживало и заставляло остановиться, оглядываясь, вдыхая с силой энергию рассвета.

В ярком свете лицо Кати стало спокойным и очень красивым, несмотря на бледность. Влад признался себе, что она одна из самых красивых женщин, которые ему встречались в жизни. Эти синие глаза могли с лёгкостью задеть даже самое защищённое сердце.

Подойдя к ней ближе, он с улыбкой кивнул на довольную собаку, носившуюся по стадиону, где мальчишки гоняли в футбол и зимой, и летом.

– Морти тоже по душе твоя идея заняться спортом.

– Да, - тяжело выдохнула Катя. – Только как я соберу себя в кулак завтра – это вопрос.

– Соберёшь, ты упорная девочка, - спокойно и серьёзно сказал он и махнул, говоря, что пора завтракать.

Когда они вернулись, он первым делом зашёл к ней и быстро приготовил омлет из четырёх яиц.

Она сидела безвольно за столом и могла двигать только глазами. На ней была серая толстовка и спортивные штаны, ставшие ей в последнее время огромными, что пришлось завязывать на талии пояс. Коленки угловато торчали, и она старалась спрятать их в ладонях.

– Спасибо тебе, - слабо улыбнулась она.

– Не съешь, с собой больше не возьму, - категорично отрезал он.

– Съем, обязательно.

– После обеда помогу перенести тебе вещи, ты собери их, хорошо?

Она кивала, чуть-чуть улыбаясь, и Влад поймал себя на мысли, что не может отвести взгляд от её лица. Раньше он и не думал, что люди умеют так красиво улыбаться.

Придя домой, он какое-то время не мог сообразить, что делать, мысли как будто были вразброд. Что с ним происходило, он понятия не имел. Но то, что появилась какая-то вторая жизнь, помимо основной, той, где у него была семья, это точно.

***

Зачем он приезжал сюда и сидел в машине, было сказать трудно. Но возможно. Это называлось самоедство. Всё же не был он таким уж откровенно плохим человеком и чувствовал вину за свои поступки.

Да, они разошлись, потому что их развела жизнь. Она выбрала собственный путь, он был не в силах ей помочь, но продолжал думать и мучиться этим. Как будто мог что-то изменить.

Иногда он видел её, когда она выходила гулять со своей собакой, стараясь не попадаться на глаза, низко опустив голову. Она не смотрела на людей, поднимая пыль своими спортивными ботинками, и со стороны казалось, что её ничего не волнует, и она беззаботный человек.

Но это было не так.

Он бы хотел вернуть то время, когда она ещё хотела жить и смеялась, а ему завидовали многие мужчины. Его жена была яркой и интересной женщиной.

Он проклял тот день, когда сказал, что хочет ребёнка. Пусть лучше бы она была счастлива и без детей. Но с ним.

Тяжело находиться рядом с человеком, когда он перестаёт тебя любить и всё, что с тобой связано. Так она совершенно не любила своего отца-алкоголика и даже боялась его, рассказывая раньше, что в запойные дни он обижал и её, и маму. Издевался и даже бил. Поэтому ничего общего с этим человеком у Кати не было. А теперь и с ним тоже.

Иногда он её ненавидел, и это выплёскивалось в то, что он приходил и унижал, с болью видя, как глубоко она погрузилась на дно в попытках найти себя. Но от этого становилось только хуже. А ведь он очень сильно хотел её видеть.

И возможно, приходил, чтобы удостовериться, что она ещё жива и не покончила с собой. И квартиру купил у её отца, чтобы тот не пропил за гроши. И в злости выгонял её, чтобы заставить жить, встряхнуть, возродить хоть какие-то чувства, пусть и негативные.

Пытался начать жизнь заново, отбросить всё прошлое, но она как будто жила в груди и никуда не уходила, как заноза. Хоть об этом и не знала.