Из гостиной вышел Даниил и спросил у матери, что случилось. За ним слышалась возня младшего, шумно играющего в свою электронную гитару.

– Я упала на улице, видишь, - сокрушенно произнесла она. – Иди к Илье, посмотри за ним.

Дети снова были предоставлены сами себе, и где пропадал их папа, не известно.

Марина прошла на кухню и села на высокий стул возле круглого стола, застеленного бордовой скатертью.

Взглянув ещё раз на свои раны, молодая женщина стала плакать в голос.

Виктор тщательно помыл руки в раковине, вытер бумажным полотенцем и наклонился над коленями. Долго он прощупывал их, хмурясь, и, подняв брови, сказал: - Никаких повреждений, кроме кожных покровов, нет. Нужно обработать и каждый день менять повязку. Сможете?

Марина как раз в этот момент уткнулась в салфетку и высморкалась. Всё её лицо было расстроено и мокро от слёз.

– Без проблем, - съязвила она и недобро посмотрела на него. – А что вы за врач?

– Я акушер-гинеколог, - почему-то печально произнёс он.

Сейчас его глаза показались ей очень уставшими и даже воспалёнными, будто он не спал несколько ночей.

– Давайте я сейчас всё сделаю сам, - предложил он. – Где у вас перекись и зеленка?

– Я сама всё сделаю, - буркнула она. – Надо сначала смыть кровь и снять одежду. Идите, не задерживаю больше.

Виктор растеряно огляделся и кивнул.

– Хорошо, насчёт белья вы правы, ещё раз извините, что так вышло. Я не хотел, это правда.

– Куда же вы так спешили? – спросила Марина, пристально вглядываясь в его лицо.

– Хотел поговорить кое-с-кем, - пожал плечами он. – Кстати, я немного знаю вашего мужа. Знаком.

– Правда?

– Да, я продаю соседнюю квартиру, женщина… которая здесь живёт, съезжает, а он ей помогает.

– Да, он говорил что-то, - неопределённо помахала ладонью она. – Она ведь ваша жена?

– Была, - кивнул он. – Он сказал, что снимет для неё квартиру. Не знаете, уже нашёл?

По лицу Марины было сложно сказать, как подействовали на неё его слова. Она высокомерно вскинула свою темноволосую голову и провела по Виктору взглядом, словно ладонью.

– Нет, не знаю, я не интересуюсь вашей женой.

– Но мужем своим ведь интересуетесь? – насмешливо произнёс Виктор.

С каким-то новым чувством она взглянула ему в глаза совершенно открыто и пожала плечами.

– Поможете пройти в ванну? – тихим, низким голосом спросила она, от которого у мужчины, как у мальчишки, побежали мурашки по спине.

– Конечно, как скажете, - кивнул он и протянул руку.

Она больше не жаловалась и не вскрикивала, в глазах застыла мужская твёрдость и решимость.

Пока она была в ванной, Виктор решил не уходить и ждал её на кухне, оглядывая новую тёмную лакированную мебель, сверкавшую вытяжку, магнитики на холодильнике, говорящие, что в этой семье увлекаются плаваньем и спортом вообще. На окне не было штор, чувствовалось, что здесь лишь следят за тем, чтобы не было грязной посуды, а готовят редко. Не было милых мелочей и разных вещиц, любимых хозяйками. Красивых солонок, салфетниц, небрежно брошенных кулинарных тетрадей или недочитанной книги на столе. Здесь не любили находиться, и Виктор подумал, что Марине не по душе быть просто домохозяйкой. Она птичка другого полёта, быть может, горит на работе и в этом смысл.

Он с размаху сел на стул, хмурясь. Раз Ковалёва нет дома, значит, он может быть у Кати. Но вся штука в том, что прийти к ней сейчас было бы странным. Они договорились на две недели, какой предлог он бы придумал? Почему пришёл?

В дверях кухни появилась Марина, одетая в тонкий халат ярко-малинового цвета с заколотыми волосами на макушке, что мгновенно сделало её моложе.

– Мажьте, доктор, - улыбнулась она и села напротив него, вытянув вперёд разбитые ноги. Кровь уже перестала течь, и раны алели безобразными краями.

Он осторожно, обильно обработал поверхность, но взгляд постоянно соскакивал на зажатый подол халата в её кулачках много выше колен. У неё были идеальной формы длинные ноги. И когда он поднял голову, увидел смех в её глазах. Она прекрасно видела, куда он смотрит и почему.

– Спасибо, - кивнула она. – Очень больно.

Губы Виктора дрогнули, и он улыбнулся.

– Вы ничего не прощаете, да, Марина?

– Смотря кому, - подняла она одну бровь. – Вы хотите заслужить прощение?

– Очень хочу, - он снова сел на стул напротив неё. – Можно я вас приглашу куда-нибудь, когда раны заживут?