–  Адель ходит в школу в Сарасоте?

–  Ходила, - ответил он.
–  Я ее не видел последние недели три-четыре, ясно?

–  Пока не очень, - сказал я, хотя это было уже что-то.

–  Это все, что я знаю. А вы не знаете, мужики, что сталось с этой Аделью?

Джейсон фыркнул. Третий сказал:

–  Она говорила, что уезжает с отцом. Куда - не знаю. Она снимала клиентов на Норт-Трэй, я ее там видел. Около мотелей, сечете?

–  Секу, - ответил я.

Подросток отошел от меня, а Дэйв спокойно повторил:

–  Поднимите, что набросали.

Джейсон наклонился последним.

Попрощавшись с нами хорошо известным жестом, они умчались, скрежеща тормозами. Я взял сэндвич с рыбой, гамбургер и черри-близзард. За мной никого не было. Мужчина и женщина с девочкой уехали, когда Дэйв вышел на улицу.

–  Они не злобные, - сказал он, - просто дураки. Не люблю такую глупость.

Вручив мне сэндвичи и коктейль, Дэйв принялся за статью.

Я пересек стоянку и поднялся по лестнице в свою двухкомнатную каморку с видом на Триста первую из обоих окон.

Я включил свет, посмотрел на жужжащий кондиционер и сел за стол в своем «кабинете», чтобы поискать Дуайта Хэндфорда в телефонной книге Сарасоты и Брейдентона. Ничего не нашлось, да и вряд ли могло быть. На всякий случай поискал еще Дуайта Три - тоже мимо.

Приканчивая свой обед и глядя, как тает мороженое в коктейле, я набрал номер «Вест вестерна» и попросил Берил Три из комнаты 204. Она сняла трубку после второго гудка.

–  Да.

Было слышно, что работает телевизор, кажется, музыка из «Голливудского бульвара».

–  Говорит Лью Фонеска, - сказал я.

–  Да-да!

–  Я еще не нашел ее, но у меня есть нить. Похоже, вы были правы. Я думаю, она жила у отца, может быть, и сейчас у него.

–  О господи...

–  Она ходила здесь в школу, по крайней мере какое-то время. Я съезжу туда завтра утром. Но они могут не захотеть разговаривать со мной, так что, возможно, вам нужно будет подойти.

–  Я буду на месте весь день, - сказала она.
–  Только выскочу взять что-нибудь поесть и сразу вернусь в комнату.

–  Я позвоню вам завтра, - сказал я.
–  Спокойной ночи.

Я разделся, потрогал щетину на подбородке, надел шорты с надписью «ИМКА» [1] и футболку «Университет Иллинойса» и перешел во вторую комнату с остатками сэндвичей и коктейля. Там я достал папку с материалами о Мелани Себастьян и поставил кассету с «Шарадой», которую купил два дня назад за два доллара в комиссионном на Мэйн-стрит.

Наблюдая, как Кэри Грант разыскивает Карсона Дайла, я завел дело на Адель Три. Пока оно получилось не очень объемным, только фото и несколько заметок. Мне казалось, папка должна стать толще.

Я работал. У меня было два дела. И куча вопросов.

Мой дед, отец моей матери, играл на мандолине. Он утверждал, что мандолина знает все ответы, хотя не говорил, на какие вопросы. Я любил слушать, как он играет итальянские народные песни, песни своего сочинения, даже одну мелодию Элвиса. Ему очень нравилась «Люби меня нежно». Он просто растворялся в звуках мандолины. Закрывал глаза и слушал ответы.

–  Все взаимосвязано, - говорил он, закрывая глаза и плавая неизвестно где.

Я слышал звуки мандолины. Она задавала вопросы. У меня было двое клиентов, потерявших близких людей. Карл Себастьян, который выбрал меня по случайной рекомендации, потерял жену. Так же как и я. Может быть, мне удастся найти его жену. Берил Три потеряла дочь. Моя жена не дожила до того, чтобы родить дочь. Значит, я потерял дочь или сына.

Фонеска, сказал я себе. Чертов меланхолик. Подумай о чем-нибудь, что ты любишь, о чем-нибудь, что делает тебя счастливым или хотя бы довольным. Вспомни фильмы с Уильямом Пауэллом и Кэри Грантом или Джин Артур. Подумай о свиных отбивных, которые подают на Дивижн-стрит в Чикаго. О горах со снежными вершинами. Ты же любишь горы со снежными вершинами.

Подумай о том, чтобы, как прежде, находить людей. О том, чтобы найти самого себя, ты подумаешь потом.

От моего дома-офиса до средней школы Сарасоты можно было дойти пешком, но я поехал на машине. Мне нужно было посетить несколько мест, повидать разных людей, кое-что сделать и кое о чем подумать.

Побрившись, умывшись и почистив зубы в ванной, расположенной на втором этаже через шесть дверей от моего офиса, я надел чистые брюки, белую рубашку с короткими рукавами и один из моих четырех галстуков. У меня был один коричневый галстук, один синий, один серый с вышитым Микки-Маусом (подарок клиента, который полагал, что обладает чувством юмора) и галстук в стиле Сальвадора Дали, с тающими часами на фоне скал. В это утро я надел простой коричневый галстук и очки. Обычно я надевал очки, только садясь за руль, но иногда еще в особых случаях, полагая, справедливо или нет, что они придают мне более профессиональный вид.