– Вот так лучше!
– папа еще сыпанул в тазик мелких кристаллов из банки, на которой было написано «Морская соль для ванной».
– Условия максимально приближены к реальным. Опускай!

Родя показал «класс» здоровой рукой и погрузил замотанный в полиэтилен гипс в воду.

– Засекаю три минуты - и вытаскиваем, - папа выставил таймер.
– Посмотрим, как поведет себя гипс. Потом еще подержишь, если все пройдет хорошо.

Но довести исследование до конца им не удалось: дверь широко раскрылась и в проеме встала тетя Люда.

– Мальчики, вареники… - она не договорила.
– Это что такое?

Брови тети Люды подпрыгнули до самого лба, и, если бы не волосы, улетели до потолка.

– Митя! Но ты-то взрослый человек!
– воскликнула тетя Люда и отвесила папе подзатыльник. Папа вжал голову в плечи и испуганно посмотрел на тетю Люду. Родион никогда не видел, чтобы папе кто-то отвешивал подзатыльник. Кто-то, кто едва дотягивается до папиного плеча.

Папа, не проронив ни слова, перекрыл воду и протянул Родиону полотенце.

– Выходи отсюда!
– скомандовала тетя Люда. Родион занес ногу над ванной, чтобы вылезти.
– Да не ты! Стой, Родик, спокойно. Мой хороший мальчик! Сейчас ты очень похож на отца в детстве: такой же щекастенький.

Тетя Люда замотала Родиона полотенцем, выглянула в коридор и вернулась с большими ножницами. Она распорола «бандероль» на руке Родиона и осмотрела гипс.

– Ты решил ребенка без руки оставить?
– крикнула тетя Люда в приоткрытую дверь.
– Калекой его сделать? Криворуким?

Родион шмыгнул носом: ему и папу было жалко, что на него так ругалась тетя Люда, но и себя: папа подверг его такой опасности. И, вообще, все из-за папы! Если бы он не сказал бежать за троллейбусом, то Родион бы не упал и не сломал руку. И вместо гипса было бы море, о котором он так мечтал и к которому так спешил.

– Папа плохой!
– слезы полились из глаз Роди сами по себе.
– Это он во всем виноват!

Мальчик махнул правой рукой: но вместо того, чтобы вытереть слезы со щек, он ударил себя по носу гипсом.

– Плохой!
– повторил с надрывом Родя.
– Я ведь просил его вызвать такси, а он…

Тетя Люда укутала Родиона в мягкое полотенце и вытерла слезы, которые ручейками бежали по щекам, затекали в рот и капали с подбородка. В этот раз слезы были особенно солеными.

– Ну не плачь, не плачь, мой внучок, - приговаривала тетя Люда.
– В жизни разное случается. За плохим обязательно произойдет что-то хорошее. Море никуда не денется. Море было до нас и будет после нас. Ты еще миллион раз успеешь искупаться в море. Счастье не в море…

– А в чем?

– Счастье, оно … - тетя Люда задумалась.

– В варениках, - подсказал папа из-за двери, - с вишней.

Судя по его голосу, он точно жевал вареник. И, возможно, не один, а целых два.

На тарелке перед Родионом лежали шесть вареников. Они были в форме полумесяца с ажурным краем. Мальчик ткнул вареник вилкой, и из него брызнул красный сок - несколько капель попали на голубую скатерть. Родион передвинул сахарницу на самое крупное пятно – на всякий случай, чтобы взрослые не заметили и не ругали. Но взрослые ничего и не видели: папа, посмотрев на тетю Люду, которая крутилась у плиты и варила новую порцию вареников, облизнул тарелку языком. Он подмигнул сыну: не пропадать же вишневому соку, перемешанному со сметаной, за зря?

Родя сметану не любил, но тетя Люда так близко поставила к его тарелке банку с торчащей из нее ложкой, что он засомневался, можно ли отказаться. Сметана выглядела очень подозрительно: магазинная легко выливалась из упаковки, а эта - напоминала жидкость Ньютона, только что белого цвета.

– Бери сметанку, - сказала тетя Люда.
– Или не любишь?

Родя поморщился, подтверждая подозрения тети Люды.

– Тогда просто сахаром посыпай. Сейчас покажу как, - и тетя Люда схватилась за сахарницу до того, как Родя успел что-то сказать. Тетя Люда, заметив вишневое пятно, громко вздохнула и посмотрела на папу, у которого за каждой щекой было по варенику.

– Митя!

Папа пожал плечами.

– Очень вкусно, теть Люд! Добавка будет?

Тетя Люда заулыбалась, и Родион понял, что она не будет ругаться. За хороший аппетит тетя Люда все простит.

Мальчик зачерпнул сахар и обильно посыпал вареники. Он аккуратно подцепил полумесяц вилкой, чтобы не поставить новые пятна, и отправил вареник в рот. И вкусовые сосочки его языка запели дифирамбы вареникам с вишней: таким сочным и кисло-сладким.

– Так лучше, - подбадривала тетя Люда.
– Все домашнее и натуральное! На ваших северных болотах такого нет! Сметана сегодняшняя. Я специально на рынок утром ходила, в одном и том же месте уже десять лет беру. Вишню мне тоже знакомые привезли. Самую лучшую отбирали. Кушай, Родик, а то такой щупленький! В чем только душа держится?! Я твоего папу в детстве всегда откармливала: привозили худым, а увозили - пуговки на животике топорщились.