«Вальтер, любимый мой, я так соскучилась по тебе. По нашим теплым вечерам возле камина за бутылочкой вина. По тому, как ты улыбаешься только для меня. Мне приходилось так долго сдерживать себя, чтобы не подойти и не сказать, как сильно я люблю тебя. Знаю, ты на меня немного злишься. Но уверена, когда я тебе все объясню, у нас все наладится. Давай встретимся в том саду, где мы впервые поцеловались? Помнишь, ты ещё ругался, что я на свидание опоздала? Потом ещё так крепко обнял меня и сказал, как рад, что я пришла? Ну и как мне было не поцеловать тебя, такого до чертиков красивого? Вспоминаю всегда этот момент с улыбкой, ты наверняка тоже. Давай встретимся там на закате? Я буду тебя ждать, только твоя Мила».

Сколько раз я перечитывал то письмо, сколько раз накручивал себя читая каждое предложение с сарказмом и иронией, ничего не получалось, отвратительная часть меня хотела ей верить. К тому моменту мне не просто шептали сплетни о Миле и Труте, я лично видел, что между ними намного более интимные отношения, чем у друзей.

Да были ли они вообще друзьями? Как он может быть другом? Как мужчина может быть другом для такой молодой и красивой девушки, как Мила? Уверен, отчасти холодный к женщинам Трут был для нее вызовом, единственным, кто не попал под ее чары, по крайней мере, сразу же.

Мила была слишком умна и уверена в себе, чтобы проигрывать, тем более в таких мелочах. К моменту их первой официальной встречи мы уже выбирали дату для свадьбы, на ее руке уже красовалось моё родовое кольцо, пусть мы и не были официально помолвлены, но и это не остановило ни его, ни ее. Если смотреть на эту историю с моей стороны, я был жертвой, обиженным рогоносцем, но правда в том, что я не настолько бел и пушист. Представив нас друг другу, король между делом забыл уточнить, что Мила уже была помолвлена с одним генералом с блестящим послужным списком и длинной родословной. Ей было уготовлено великолепное будущее, но ей оказалось мало обыкновенного генерала, недостаточно, как выяснилось, было и статуса жены советника короля, ей было мало всего.

У этой девушки все получалось просто волшебно, даже выскальзывать из таких скандальных ситуаций абсолютно чистой. Никто и плохого слова не сказал ей в лицо, но за спиной не удерживался от новой сплетни, которая, можно сказать, сразу же становилась центром всеобщего внимания. В этом была вся Мила, несмотря на красивое лицо, нежный голосок и точеную фигуру, назвать ее невинной, во всех смыслах этого слова, нельзя.

– Вальтер, любовь моя, – с нежной улыбкой и румянцем на щеках проговорила она, а затем, будто поддавшись порыву, поцеловала в щеку и смущённо отстранилась.

Ее длинные красивые пальцы сжимали небольшую сумочку, на плечах вязаный белый свитер, я не видел его до этого, слишком дешевый и явно домашний, связанный вручную. Никак не могу представить себе ее за вязанием. Делаю шаг назад, не пытаясь изобразить, что рад ее встретить. Молчу, сверля ее взглядом, понимая, что не выдержит и начнет говорить первая.

– Ты все ещё обижаешься? Ну, прости, ты, наверное, просто не так все понял. Я люблю только тебя.

Она потянулась своей рукой к моему лицу, но я, зная, как губительна и разрушительна ее нежность, отстранился, сложив руки за спиной.

– Как «не так» можно понять твоё поведение? Как ещё можно трактовать измену? – не могу удержаться, чтобы не поставить ее на место.

Решение прийти на эту встречу было ошибкой, с самого начала знал это, но не мог поступить иначе. Это на светских раутах я мог держаться от нее подальше, избегать ее рокового внимания.

– Ну, Вальтер, что ты такое говоришь? Какая измена? Министр – просто ещё один поклонник, а ты – мой любимый жених. Никто не нужен мне больше, чем ты, так что прекращай дуться.

Она улыбается так нежно и непосредственно, расставляет руки в стороны, как будто говоря «ну, давай же, обними меня». Как же хочется всего на одно мгновение заглушить боль в груди, обняв ее, но нельзя. Мне нельзя давать чувствам возобладать над разумом, нельзя любить её, нельзя вообще чувствовать к ней что-то. Но Мила, как наркотик, раз попробовал и стал зависим, и попытка убедить самого себя в обратном, отговариваясь, что целый месяц не «употреблял», бессмысленна. В груди жуткая боль, она не дает ни дышать, ни сказать сразу то, что думаю. Ей все равно будет, ее сердце пустое, без чувств к кому-либо, кроме самой себя.

– Что тебе нужно от меня? – заставляю себя сдержаться, но всё равно по интонации понятно, как сильно я зол.

– Нужно? – делает растерянный вид, что получается весьма убедительно, но я не верю ей.

Я больше никогда не поверю ей и возможно вообще любой другой женщине. Она, как яд, как урок на всю жизнь, жестокий и явно запоздалый.

– Что тебе нужно? Зачем ты пришла?

– Вальтер, – мурлычет она и пытается коснуться моего лица рукой, и я не могу себя удержать, очень резко отталкиваю ее от себя.