– Судья, – обратился к министру, – обвинение считает, что студентка Руднева перепутала ингредиенты умышленно, чтобы навредить члену королевской семьи. Это преступление против государства, а стало быть, ее ждет смертная казнь через повешанье и ссылка на пожизненную каторгу всех членов ее семьи.

В зале поднялся шум, раздались одобрительные выкрики. Они уже признали ее виновной, это же так просто: обвинить во всем какую-то бродяжку. Вот только мне на это плевать. Да, я обвинил ее, но лишь затем, чтобы заставить действовать. Проявить себя, попросить меня о помощи или хотя бы поджечь все тут. Мне всё равно, что думают остальные, я хочу снова испытать ее чувства. А потом уже буду решать, что на самом деле она заслуживает. Она напугана и удивлена, явно не ожидала, что так все получится.

– Да вы что все с ума сошли?! – бродяжка так резко поднялась на ноги, что кресло, на котором она сидела, упало спинкой на пол. – Да кто НОРМАЛЬНЫЙ, находясь в своем уме, станет вешать человека и обрекать на смерть его семью из-за какого-то ДЕРЬМА?!

Ее крик разнесся на весь зал, удивив всех. Меня же удивила не ее злость и непокорность судьбе, а то, что огня нет! Его просто нет! Здесь уже все должно было полыхать в огне, если бы… Если бы она, и правда, была моей женой.

– Я очень устала и плохо себя чувствовала, но меня вынудили выполнить заказ. Как мне сказали, вместо другой студентки. Студентка Лафей отлеживается на больничной койке, потому заставили меня. Мне сказали, что одному из придворных нужно зелье для потенции, причем срочно. Несмотря на свое плохое самочувствие, я выполнила заказ. А узнав, что от моего зелья стало кому-то плохо, сразу вызвалась помочь. Моей умышленной вины в произошедшем нет, я бы никогда не подумала, что обычной студентке доверят делать зелье потенции для кого-то из членов королевской семьи. К тому же никак не могла рассчитывать, что королевские целители настолько неопытны и не проверяют то, что дают своему хозяину. И уж тем более не могла предположить, что они не в состоянии вылечить такую банальную хворь, как понос! – ее слова вызвали неподдельное возмущение толпы, поднялся шум.

Она и не думала молчать, особенно теперь, когда я обвинил ее в том, что она, скорее всего, не делала.

– Вы понимаете, что сейчас своим высказыванием только усугубили свое положение? – говорю ей тихо, почти беспристрастно.

На самом деле хочу, чтобы она вспомнила меня, если она действительно забыла. Хочу, чтобы молила помочь ей. Она посмотрела на меня впервые с того момента, как вошла в этот зал суда. И этот взгляд был горяч, как никакой другой. Это была ненависть, самая настоящая ненависть. Такую испытывал ко мне разве что Трут, и то не уверен. Женские чувства обычно более яркие, чем мужские.

– Маг, – прошептала она так зло, словно это какое-то ругательство.

Сказала и вновь потеряла ко мне всякий интерес, повернулась к Труту и смотрит исключительно на него. В какой-то момент она до боли напомнила Милу, это кольнуло меня в сердце. Желание собственными руками повесить на ее шею удавку буквально жгло ладони огнем.

– Судья, – крикнул, не в силах смотреть, каким заинтересованным взглядом смотрит на нее мой враг.

Она ему понравилась, это и дураку ясно. Его интерес вызывает во мне злость, раздражает меня.

– Мне кажется, министерство образования в данном случае, допустило огромную ошибку, – начал говорить министр, – нашей стране стоит уделять внимание не только учебным заведением, где обучаются маги – будущее нашей страны. Но также нужно уделять достаточное внимание учреждением со столь необходимым знанием, как зельеварение, которое актуально даже в наше время. В чем вы наглядно могли убедиться, когда наши лучшие целители не смогли помочь… пострадавшему.

Это не то, что я ожидал от него услышать, неужели бродяжка ему настолько понравилась? Рука невольно вспыхнула, но я успел сдержать огонь, пока никто этого не заметил. Вот же засранец, что он задумал?!

– Ой! – вдруг вскрикнула моя бродяжка, порылась в своей сумке, достала какой-то флакончик и сразу подбежала к Труту его вручать, – это должно помочь пострадавшему! Я на дегустаторе опробовала, ему помогло.

Она тут же вернулась на свое место, подняв по пути упавший при её гневной речи стул. Какой еще дегустатор? Она что принца встретила и приняла его за какого-то дегустатора? О, Спаситель, да что с ней такое?

– Госпожа Руднева, вы же на последнем курсе учитесь? – спросил министр, глядя на нее с любопытством. Бродяжка лишь кивнула в ответ.

– Я тут подумал: вся эта ситуация – просто нелепое недоразумение, ошибка, вызванная вашим плохим самочувствием. Поразмыслив, я решил, что во всем виновата плохая физическая подготовка студентов училища зельеваров. Так что правильным решением станет провести для выпускников училища занимательную практику в моем ведомстве, Тайной полиции. Это будет очень познавательно для моих сотрудников: больше углубиться в такой важный предмет, как зельеварение. Студенты же смогут поднять свою физическую подготовку и лучше усвоить знания о том, как правильно делать свою работу, чтобы не лишиться головы.

Я ожидал многое от министра, в основном подставы, но такого?! Он хочет, чтобы она была ближе к нему! Она ему понравилась, моя бродяжка понравилась этому идиоту!

– Что ты… – хочу его разорвать, хочу раздавить как букашку.

Это ревность, самая настоящая ревность. Я ревную бродяжку к нему, странно, учитывая то, что она мне не жена! Да что со мной такое?! Что я творю? Это магия какая-то? Помешательство? Все перед моим взором окрашивается в синий, Трут видит, что я злюсь, и надменно улыбается.