Хочу узнать, как она это сделала, как поставила Брачную Метку? Я готов поклясться на чем угодно, что не брал ее силой, этой метки просто не должно было существовать. Она вообще сама пришла! Может, это зелье какое, она ведь не так проста, как оказалось? Я не могу ее раскусить, не могу понять, что она от меня хочет и хочет ли вообще.

– Скажи мне, как ты это сделала, дорогуша? Как ты это провернула? С помощью своих настоек, не так ли?

Она опускает глаза, избегает моего взгляда, и это бесит. Хватаю одной рукой ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Злость окрашивает все в синий, я смотрю на ее испуганное лицо и не могу оторвать от него взгляда. Хочу видеть ее эмоции, понять, что она делает. Мне так надоела ее злость, почти все и так чувствуют ее ко мне. Она знает, что я не могу ей навредить?

– Почему ты молчишь? Думаешь, что я теперь тебя не трону?! – я мог бы проверить, насколько сильно связаны наши тела теперь, но не стал. Если она нашла способ обмануть Брачную Метку, то есть хороший вариант ее наказания. Так говорю себе, оправдываясь, снова целуя ее. Желание вновь ударяет в голову, все это время оно никуда не делось, просто потухло, как тлеющий костер. Стоит ветру подуть, и костер загорится вновь, еще сильнее, чем было до этого. Все мышцы напряглись, желание обладать ею пришло как нельзя некстати. Потом, потом… у меня будет куча времени наказать ее, только в этот раз к кровати ее буду привязывать я. Желание совсем затуманило мне голову, что на меня совсем не похоже. Отрезвляют лишь ее боль и обида, сильная, между прочим. И это она на меня обижается, смешно! Эта женщина сделала меня почти что своим рабом. Думает, что ей за это ничего не будет?!

– И как же у тебя получилось? Как получилось обмануть меня?! – я уже не тот, что был раньше, годы берут свое, раз какая-то оборванка сумела обвести меня вокруг пальца. Убираю за ухо мешающую видеть лицо прядь, замечая по её судорожному вздоху, с какой нежностью это сделал. Что она творит со мной?

– Вы сами во всем виноваты, – шепчет она мне в губы, и желание поцеловать ее становится совсем невыносимым. Оно неожиданно отступает, словно тает,, взамен принося слабость и сонливость. Что происходит? Чувствую ее ликующее ожидание и понимаю, как был беспечен.

– Что… Что ты со мной сделала? – ноги еле держат меня, но я до ужаса хочу придушить ее тонкую шейку.

– То, что ты заслужил, – шепчет мне в губы, и я осознаю, что ещё немного и просто-напросто упаду. Попытался было заклятия шептать, но это не помогало, я не знаю, что она сделала, но это явно не магия. От мысли, что она опять скроется, убежит, налетает паника, я не могу ее отпустить. Я почти уверен, эта сонливость не опасна для жизни, бродяжка тоже не может навредить мне.

– Ты никуда не уйдешь, ведьма! – накладываю на нее чары, вбивая в них столько силы, чтобы она не смогла сдвинуться с места, даже когда я отключусь. Обнимаю ее так крепко, как могу, чтобы никто не смог нас разделить, и проваливаюсь во тьму.

***

Все знают кто такие ведьмы. Ими пугают детей так же, как и некромантами, в сказках они всегда самые хитрые и злые героини. Соблазняют королей, захватывают трон и жаждут только одного – власти над всеми. Это женщины необыкновенной красоты, однако, красота их ненастоящая, всего лишь результат жутких настоек, в которых ведьмы разбираются в разы лучше, чем зельевары. Им ничего не стоит своей силой покорить мужчину или подчинить себе небольшую армию. Почему я выбрал такое сравнение для оборванки, для моей жены? Так я оправдывал собственную глупость или телесную тягу к ней!

Из сна без сновидений я вырвался резко и как-то легко. Просто почувствовал свой родовой огонь, он питал меня силами, помогал проснуться. Первое, что я осознал, это чувства оборванки: она была напугана. А ещё я чувствовал, как она обеими руками удерживает мое все еще слабое тело.

– А ну, руки убрал! – зло кричит моя женушка. Но в этот раз не мне… Мысли, что ее там кто-то трогает, пока я тут изображаю тюфяк, хватило, чтобы взбеситься. В тот же миг я ощутил родовой огонь, он был моим, но исходил от рук оборванки. Значит и родовой огонь ей так же подвластен, но как она смогла скрыть его от меня? Как умудрилась контролировать то, что не поддается контролю?

Услышал голос Катрины и чуть не выдал себя. Что здесь забыла моя помощница и почему зовет мою оборванку госпожой? Она узнала, что мы женаты? Беспокойство за эту неблагодарную особу переросло в злость, с такой женой и умереть не долго. О чём она думает, когда садится к ней в машину? Ее совсем не пугает Катрина? От нее иногда взрослые военные в ужас впадают. Или, может, оборванка как-то связана с Трутом? Они везут меня к нему, чтобы тот лично убил меня?

Пока оборванка затаскивала меня в машину, треснула добрых три раза головой об дверь, и совершенно точно сделала это специально! Я прекрасно чувствовал ее злость и злорадство в момент каждого удара. Меня затащили на заднее сидение, как мешок с мясом. Слегка приоткрыл глаза, стараясь быть незамеченным. Снова меня подняли и на этот раз голову положили на что-то мягкое, вероятно, на колени оборванки. Она точно думает обо мне, буквально осязаю весь спектр её эмоций, в основном, правда, злится. Интересно, почему? Потому, что я стал сопротивляться? Или из-за того, что нашел ее? Я хочу знать, что ею движет, но все равно не могу ее раскусить.

Оборванка улыбается, поглаживает меня по волосам, поправляет их. Со стороны это, наверное, смотрится мило, вот только я явно ощущаю ее злорадство. Она просто прикрывает шишак, который на лбу мне оставила, уверен. Катрина говорит странную глупость, и оборванка смотрит на меня странно, как будто от меня зависит ее жизнь. Эта вечно голодная зараза выбрала странный способ сделать приятно моей бродяжке. Думает, что оборванка влюблена в меня? Или добивается ее расположения? Смешно, честное слово, смешно! Женщины тихо переговариваются, я замечаю вспышку ярости, почти чувствую, как ее руки горят в момент, когда разговор заходит о девице, сломавшей машину. К злости добавляется другое чувство, и я не сразу понимаю, что это ревность. Ее я не испытывал очень давно, слишком много она забрала моей жизни, почти разрушила ее, хотя бы потому, что ревность к Миле была обоснованной. Но почему же она испытывает ее сейчас? Не удержался и приоткрыл глаза чуть шире и явно не вовремя. Пришлось зажмуриться, но было уже поздно, ее страх ударил в нос. Она боится, что я проснусь? И правильно делает, когда мне надоест подслушивать, лично выпорю ее аппетитную задницу.