— Не шуми, спугнешь, — отозвалась Натка и спустилась в воду.

Щука не испугалась девчонок. Натка прицелилась в щучий бок, нажала на спусковой крючок. И в этот самый момент щука сделала стремительный рывок — и на месте, где она только что была, осталось лишь черное облако мути. Гарпун ударился о корень, и леса запуталась.

Пришлось долго возиться, снова выходить на мель, чтобы подготовить ружье.

— Она к острову уплыла, — сказала Шура про щуку.

— Все равно найдем, не ее, так самого черта…

Поплыли к острову, обошли вокруг, вглядываясь в закореневший берег. Щуки не было. Натка набрала побольше воздуху и опустилась на дно.

Жаль, что в воде нельзя кричать. Но крик «ура!» был. Неслышный, мысленный. Натка выдохнула и выплыла рядом с Шурой.

— Надышись как следует, сейчас опустимся на дно, — сказала Натка сестре.

Раздвинув ветви белых талов, они присели рядышком на мягкий торфянистый берег островка.

— Что-нибудь интересное там увидела? — спросила Шура.

— Очень даже.

— Что?

— Увидишь.

— Я надышалась.

Шура уже привыкла и не боялась. Теперь она сгорала от любопытства.

— Я надышалась, — напомнила она сестре.

— Положи трубку. Там она не нужна. Я покажу, куда глядеть, — приказала Натка и сломила длинную сухую хворостину. — Приготовились.

Разом вдохнули побольше воздуха, разом нырнули на дно. Уцепившись за таловый корень, Натка легла прямо на ил. Шура легла рядом и стала глядеть под остров. Там было темно. Ната сунула туда хворостину. Хворостина ушла далеко, а до стенки не достала.

Вынырнули.

— Поняла? — отдышавшись, спросила Натка.

— Что? — ничего не поняла Шурка.

— Палка ушла прямо под остров.

— Ну и что ж? На Лебяжьей протоке, где верба стоит, под кручей знаешь какая глубокая промоина? Ванятка в прошлом году нырнул туда и чуть не застрял головой в кореньях.

— То ж на протоке. А тут вода стоячая, берег не подмывает.

Опустились с другой стороны. Еще и еще раз Натка нащупывает и не может нащупать стенку под островом. Теперь и Шурка удивлена. Значит, это не вранье, что остров передвигается по озеру! Значит, точно, вчера он был на другом месте!

— Ничего хитрого в этом нет, — стала объяснять Натка, сидя на краю плавающего острова. — Когда-то в давние времена в воде плавал таловый куст. Талы в воде растут хорошо. Разрослись. Попадали на них мусор, пыль, семена травы разной. Стали зарастать травой, трава сгнивала, получилась плавающая подушка. Так и получился этот остров. Теперь таловые кусты, как парус: ветер дует, и они тянут остров по озеру.

— Значит, под этим островом можно проплыть?

— Не вздумай. Попадешь, как Ванятка, головой в коренья.

Чертенка в этот день они не поймали, но зато разгадали одну из давних загадок Чертова озера.

САМЫЕ ВАЖНЫЕ ДЕЛА

Домой шли обочиной дороги. Шурка выгоняла из травы синекрылых, краснокрылых кузнечиков, ловила их и сажала в банку из-под конфет-леденцов. Степка очень любит этих кузнечиков.

Увидев девчонок, Степка обрадованно запрыгал по клетке.

— Здравствуй, — сказал он.

— Как поживаешь, Степка? — спросила Шура, раскрывая банку.

— Здравствуй, здравствуй, — нетерпеливо зарабатывал себе ужин голодный Степка.

Бабушка подала Нате записку. Писал Илья Иванович:

— А я? — спросила Шура, тоже прочитавшая записку.

— Там же сказано «приходите», — сказала бабушка. — Значит, обеим надо.

Комсомольцев в Кочках не очень много. Но в клубе — битком. Основной народ — в красных галстуках. Все приглашенные, и все важничали. Здоровались чинно за руку.

Ванятка Бугаев был неразговорчивый, притихший — совсем не похожий на героя. Лешка следовал за ним по пятам: про Ванятку вон как написали в газете, а он, Лешка, — самый лучший Ваняткин друг.

К шести пришли Илья Иванович, учительница Анна Сергеевна, комсорг Алексей Сажнев и еще корреспондент с кинокамерой.

— Ребята, — сказал комсорг, — мы сегодня собрались, чтобы поговорить о делах очень важных. На повестке дня два вопроса. Первый: об участии молодежи и школьников в хлебоуборке; второй: вручение наград ребятам, отличившимся на сенокосе…