– Идем, егоза, – сказала Рут внучке, та не шелохнулась, пока бабушка не дотронулась до нее, после чего Тина вновь забралась на диван и принялась теребить бабушкину мочку.

Рут мягко отвела в сторону девочкину руку:

– Вот встретим маму, и будешь весь день играть с ее ушком, хорошо? Оставь бабушкино ухо в покое.

Девочка посмотрела на мисс Берил и, кажется, улыбнулась.

– Мы выучили наизусть каждый поворот дороги до больницы, правда, Тина? – Рут взяла внучку за руку. – Мы ездим в Шуйлер и обратно минимум раз в день.

– Я думала навестить ее, – призналась мисс Берил, – но в последнее время я стала хуже водить. В прошлый раз поехала в Шуйлер и вообще заблудилась.

Мисс Берил проводила бабушку с внучкой до двери, посмотрела им вслед; они спустились с крыльца, сели в старенькую машину, та завелась со скрежетом и заскрежетала еще громче, когда Рут включила заднюю передачу, нажала на газ, медленно сдала назад, на Главную. Рут виновато пожала плечами, точно извиняясь за шум. Мисс Берил вдруг показалось, будто конечности ее где-то далеко, пальцы рук и ног слабо покалывало, она пошла в ванную, хорошенько высморкалась и посмотрела в платок, нет ли крови. Но крови не было, и мисс Берил вернулась в гостиную, где звонил телефон.

– Хочешь, я приготовлю нам большую кастрюлю горячей куриной лапши? – вместо приветствия предложила миссис Грубер.

Минуту-другую она проболтает о пустяках, потом обмолвится, что заметила у дома подруги незнакомую машину. Причем скажет это не с утвердительной, а с вопросительной интонацией, явно давая понять, что рассчитывает на исчерпывающее, подробное объяснение. Будет забавно, решила мисс Берил, не рассказывать ей сразу же обо всем, а помучить не в меру любопытную подружку.

– Не надо, мне уже лучше, – ответила она, и то была чистая правда.

Когда мисс Берил взяла трубку, она взглянула на угол пазла и заметила, что фрагмент, который она искала два дня, на месте. Девочка его нашла, тишком положила куда нужно и никому ничего не сказала.

– Лучше давай съездим куда-нибудь пообедать.

– Ладушки, – согласилась миссис Грубер.

– Узнаю прежнего Салли, – сказал Карл Робак.

Мужчины стояли на заднем крыльце дома на Баудон-стрит. Уилл маячил сбоку от крыльца – о нем все позабыли. Видавшее виды крыльцо сильно покосилось, за ним, куда не доставало солнце, лежали остатки снега двухнедельной давности. Уилл смотрел мимо деда на серый и ветхий дом. Внутрь заходить не хотелось. Уилл надеялся, что дед не сумеет открыть дверь. Старый дом выглядел так, будто в нем обитают привидения, если бы тут была мама, она точно не пустила бы туда Уилла. Как и бабушка Вера; при мысли о ней Уилл вспомнил, как подслушал ее разговор с дедушкой Ральфом. Бабушка Вера считала, что внуку опасно ездить по делам с дедом Салли. Почему дед Салли опасен, она не сказала, но Уилл, кажется, понял, что тревожило бабушку Веру (хотя, признаться, с каждым днем он все сильнее привязывался к более странному из двух своих здешних дедушек). Дедушка Салли водил его по темным, плохо пахнущим черным лестницам, а еще брал туда, где обитают злющие псы, теперь вот привел в дом, который того гляди рухнет. От некоторых друзей дедушки Салли тоже плохо пахло. Уилл заметил, что в обществе деда его порой разрывают противоположные страхи. Мальчик понимал, что рядом с дедом находиться опасно, особенно если у того в руках молоток, или, как сейчас, лом, или длинная плоская лопаточка, которой он в закусочной переворачивал яичницу. Даже отец предупреждал, чтобы Уилл не подходил слишком близко к дедушке Салли, когда у того в руках инструменты, поэтому, когда дед с ломиком направился к двери, Уилл не стал подниматься на крыльцо.

Беда в том, что Уилл понимал: он побоится выпустить деда Салли из виду, потому что тогда останется один в опасном месте и дед его не защитит. Мальчик уже знал, что дедушка Салли забывчив, ему ничего не стоит совсем позабыть о Уилле. Вообще-то один раз так уже было. На прошлой неделе они поехали за город на склад пиломатериалов, и дед Салли наказал Уиллу ждать у двери. А сам отправился разговаривать с человеком за прилавком. Чуть погодя оба вышли во двор, где высились горы досок. Уилл видел в окно, как дедушка и человек со склада положили с дюжину досок в кузов дедушкиного пикапа и привязали веревкой. Потом человек со склада прикрепил к концам досок красный флажок, тот трепетал на ветру. Уилл решил при случае спросить деда, зачем нужен флажок. Мужчины пожали друг другу руки, дед Салли уселся в пикап и уехал, красный флажок махнул Уиллу на прощанье и скрылся за углом. А потом Уилл следил, как стрелки настенных часов ползут по циферблату – кажется, целую вечность, – пока не вернулся дед Салли (Уилл подумал, что тот даже по парковке гонит с опасной скоростью).

Пикап резко затормозил, камешки застучали в окно, у которого стоял Уилл, глаза у него были на мокром месте. Но все-таки он не плакал и гордился этим. С тех пор как они с отцом вернулись в Бат, Уилл не плакал ни разу, поскольку поклялся себе, что не будет. Он решил быть храбрым, ведь Шлёпы теперь нет рядом. Дедушка Салли вышел из пикапа и направился в магазин, Уилл ни разу не видел, чтобы дед ходил так быстро. Вид у деда был испуганный, и Уилл приободрился – значит, даже такой суровый мужчина, как дед Салли, порой чего-то боится.

– Ты наверняка думаешь, что дедушка забыл про тебя, – сказал дед Салли.

Уилл кивнул. Именно к этому выводу он пришел, чего уж тут.

– Но всего на минутку, – отмахнулся дед Салли, он явно считал, что если ты забыл о чем-то на такое короткое время, то это не считается, поскольку мог бы спохватиться и гораздо позже. – Только бабушке не говори, – предупредил дед, когда они сели в пикап и помчались по дороге. – И если мама позвонит, ей тоже не говори.

Уилл пообещал, что не скажет.

– Знаешь, – поразмыслив, добавил дед Салли, – отцу тоже не говори.

Тут развязалась веревка, скреплявшая доски, и они разлетелись по шоссе, пикап вильнул на обочину, остановился, и дед Салли пошел собирать доски. Теперь они лучше умещались в кузове. Сидя в машине, Уилл слышал, как дед на чем свет стоит поносит доски и водителей других машин – тем приходилось объезжать и доски, и деда Салли. Подобрав последнюю доску и забросив ее в кузов, дед отдышался, вернулся в машину, взглянул на Уилла и продолжил наставления, которые давал перед тем, как из кузова попадали доски: