— Виаторо вирхат, хир’ки’Део, или уже забыл речь? — с насмешкой произнес торговец, который, похоже не питал симпатии к земляку, служащему у северян.

— Никогда не знал, почтенный, — с обычной улыбкой проговорил Ганнон. Кряжистый неардо немного расслабился, но дружелюбнее не стал. Паузу пришлось заполнить самому судье: — Не подскажете, что выбрать?

— Думаю, что это неплохо подойдет тому, кто может себе позволить. — Торговец все же сумел изобразить легкую улыбку. Он извлек из-под прилавка бутыль коричневого стекла с восковой печатью. — Три тана.

Торговаться в новом образе не хотелось, и уж тем более с этим типом. Ганнон достал из рукава кошель и отсчитал монеты. Неардо молча принял плату, поклонился и вернулся к своим делам. Вино он отдал одному из помощников, который отложил его и прошел мимо Ганнона. Торговец, заметив удивленный вид судьи, добавил:

— Доставим страже через час. Желаете быстрее? Или нужно не в замок? — купец приподнял бровь.

— Нет, благодарю, боги в помощь, — лаконично ответил судья. Он подобрал рукава и оправился дальше, постаравшись сохранить степенный образ. А в его сторону уже шел старый знакомый в компании одного из помощников. Завидев Ганнона, мужчина воскликнул:

— Ох, не успел до сделки, господин. Плохая примета перед отбытием! — Хиас’ор широко взмахнул левой рукой, правой он прижимал к туловищу небольшую книгу в кожаном переплете.

— Рад видеть. — Ганнон попытал приложить правую руку к груди для поклона, но не вышло. — Уже уезжаешь, почтенный?

— Уплываю, господин. Но вернусь. А ты, без сомнения, уже к тому времени золотое оплечье носить будешь. — Купец изобразил регалию Избранников. — Что ни встреча, так ты все лучше одет! В этот раз смог бы содрать с тебя побольше — эх, дома засмеют!

— Не переживай, честь вашего края не пострадала, взяли с меня немало. — Ганнон кивнул в сторону другого торговца, тут же ощутив движение шляпы.

— Этот мне хир’ки’Део, земляк, — перевел купец, — но не то, чтобы очень.. Каменный, в горах на Перевале живет, это видно. Вон какой широкий! — ухмельнулся виноторговец. Юноша рассмотрел долговязого Хиас’ора, его тонкий длинный нос и большие глаза. Двое неардо и вправду отличались разительно. — Дорогое вино взял? С печатью?

— Да, да, так и есть, — растерянно ответил Ганнон, удивленный резкой сменой темы.

— Смотри, чтоб не сломана была! Плюнет. Этот Харр’ или Нирей’ какой-нибудь, — Хиас’ор сделал ту же выразительную паузу, что была в его имени, но не закончил придуманные имена, — ваши соседи через горы, не любят вас. Плавать не умеет, зато аизкора… топор всегда с собой, точно говорю!

— Как-как их зовут? – Ганнон недоуменно сдвинул брови.

— Да я наугад. — Неардо только отмахнулся. — Придумал им почтенную часть имени по месту.

— Хиас’ — это дом, из земель которого ты родом, верно?

— Йакина, — кивнул виноторговец и повторил на Део: — Естественно.

— Вы мореходы, а они с гор?

— Все неардо – мореходы, и лучше вас, — насупился Хиас’ор. — Своя гильдия в порту есть у каждого почтенного дома. Но эти немного вросли в ту часть своей земли, что у гор. Тут ты прав, да. Поэтому до Хиас’ им далеко!

— Спасибо, почтенный. — Юноша хотел было попрощаться, но, вспомнил их первую встречу, спросил: — А то, вино в зеленом стекле. Осталось еще?

— Нет, господин. — Торговец расстроено покачал головой. — Предлагал ведь последнюю, когда плавали, не взял тогда. Урожай ушел весь. Такого больше нет и не будет.

Дорога к замку заняла немалое время. Усталость от наряда давала о себе знать. У входа, помимо стражи, было три фигуры в сером. Значит, не показалось. Подойдя ближе, юноша распознал брата Второго Круга, Тризара. Вторым оказался Саур – тот церковник, которого Ганнон не пустил с собой к культисту. Третий был судье незнаком.

Все трое направились навстречу юноше, обогнав стражника у ворот, успевшего вовремя остановиться со свертком в руках. Тризар был мрачнее обычного, а его первый помощник смотрел на Ганнона с нескрываемой ненавистью. Юноша заметил, что с его пальца исчезло золотое кольцо, красовавшееся теперь на руке незнакомого прислужника.

— Что вы сделали? — уперев взгляд в Ганнона, спросил Тризар. Его голос был тихим, но подрагивающие мускулы на лице выдавали ярость. Ганнон собрал все самообладание и постарался ответить спокойно:

— Я пытался поговорить с вашим пленником, но он ничего мне…

— Ты еще смеешь… — взорвался Саур, рванувшись в сторону юноши, но Тризар поднял руку, преградив ему путь.

— Прошу за мной, — все так же тихо проговорил дознаватель. Он повернулся, не опуская руки, как бы приглашая пройти.