– Она не проболтается, – успокоил ее Рэнсом. – Даю слово.

– Спасибо. – Она повернулась к нему, положив руку ему на грудь. – Думаю, мне пора домой.

Он отрывисто кивнул.

– Прости, что нас прервали. Я позабочусь об остальном.

– Уверен? – поморщилась она.

– Абсолютно.

Он говорил искренне, вежливо и… почти тепло. Впервые я видела, чтобы он вел себя подобным образом.

Она чмокнула его в щеку и, проскользнув мимо меня, устремилась в ночь.

Я пребывала в таком замешательстве, что казалось, будто голова вот-вот взорвется.

Стоя неподвижно, я уставилась на Рэнсома. Он заправил рубашку и выглядел достаточно презентабельно, но у меня из головы все никак не шла та картина.

Он ее…

Или, по крайней мере, притворялся…

Есть ли вообще разница, если та девушка была в опасности? Да, черт побери, разница в том, что она сама выбрала эту ситуацию и претворила ее в жизнь, потому что хотела этого. Разница размером со Вселенную. И она выбрала Рэнсома, чтобы тот подарил ей столь шокирующий опыт?

И… о нет. Почему я сжала бедра? Меня не могло возбуждать подобное. Не могло. Нет. После всех прошедших лет меня заводит именно это? Да ладно, серьезно?

– Я… Эм-м… – Я огляделась.

– Угодила в неприятности, – закончил Рэнсом за меня, поправляя рубашку. – Где Макс?

– Дома. – Я прочистила горло.

– Очень профессионально.

– Он не виноват. Я схитрила. Ты оставил записку с адресом на комоде. Мне было интересно узнать, чем ты занимаешься.

– Зачем? – выпалил он.

– Затем что ты скрываешь много секретов, а мы живем под одной крышей.

Удивительно, но мой ответ его не возмутил.

– Значит… вот чем ты промышляешь по ночам? – Я сглотнула. Мое сердце все еще колотилось. Хотелось ли мне услышать, что это в первый раз или в пятидесятый? Я затаила дыхание.

– Я ночное существо.

– Ты монстр, вот ты кто. – Утверждение вырвалось отчаянным хрипом. Все мое тело покрылось холодным потом и мурашками.

Среди беззвездной ночи раздался его грубый и резкий смех. Тонкая проволочная ограда отделяла нас от индустриальной, безвкусной части Лос-Анджелеса, которую люди использовали как место для секса под открытым небом.

– Легче всего нацепить ярлык монстра на того, кого ты страшишься. Понять, как он стал таким, – вот что требует настоящего мужества.

– Т-т-то, чем ты тут занимался…

– Занимался сексом с полного согласия другого взрослого человека, который разделяет те же фантазии и предпочтения, что и я. В этом нет ничего плохого. Ей нравилось, мне тоже.

Больше всего на свете мне было ненавистно то, что и мне это понравилось. Когда впервые показалось, что я вижу, как он ее насилует… когда представила, как он делает это со мной… я не испытала ненависти. Мне стало страшно, но не более. И как же ужасно признаваться в этом даже самой себе.

– Что привело тебя к… э-э… таким фантазиям? – Я не рассчитывала получить прямой ответ, но попытаться стоило.

Рэнсом стал выбираться из переулка, будучи уверенным, что я последую за ним. Так и произошло. Он засунул руки в передние карманы.

– Первоначально само ощущение. Не обязательно переживать травму или насилие, чтобы получать удовольствие от таких наклонностей, если только не забываешь о согласии партнера и своем добровольном участии.

– И все же? – спросила я, понимая, что за этим кроется нечто большее.

Он пожал плечами.

– В основном всему виной детская травма. Идея свободного, неприкрытого применения силы. В подобном сценарии есть ощущение безопасности. Он требует доверия и определенного уровня защиты. В каком-то смысле разыгрывать сценарий «свидание-обернулось-крахом» гораздо безопаснее, чем встречи с незнакомцами из «Тиндера». Дело в безопасности ожиданий. В ролевой игре существуют правила. У нас есть список того, что можно делать, а что нет. Существуют границы, которые мы не переходим. Я считаю, что так гораздо уважительнее, чем трахаться с первым встречным, не зная о нем ничего. Каковы их границы, биография.

Сам того не желая, Рэнсом буквально продавал мне эту идею. Перспектива заранее рассказать кому-то, чего я хочу и чего не хочу, на что я согласна, а на что нет… что он может делать и чего не может… Мне нравилось. Очень нравилось. И теперь, когда он объяснил суть, все это не казалось таким уж безумием.

– Ты причинял ей боль? – сглотнула я.

Мы шли к «Ниссану». Разумеется, он сам отвезет меня домой. «Приус» мы заберем завтра.

– Только в рамках того, что она хотела, но с точки зрения реального причинения ей боли? Не совсем, нет. Быть может, оставил несколько легких синяков, когда она решила «побороться посильнее», чтобы придать правдоподобие происходящему.