Для кардинала, таким образом, истинным героем человек становился не по рождению, а в соответствии со своими реальными деяниями — подвигами, совершенными на благо страны. Из таких героев хозяин Пале-Кардиналь и создавал для будущих поколений образцы для подражания. Эти достойные люди представлялись Ришелье прежде всего инструментами, посланными Господом на помощь королевству и его правителю [608] : именно поэтому он придавал особое значение религиозным вопросам, рассматривая их не как отдельную сферу интересов, но как часть общегосударственных забот [609] .

Лично себя кардинал, вне всякого сомнения, полагал именно таким героем, прочие же деятели прошлого должны были лишь создавать для него необходимый фон, прославляя первого министра как главного среди них. Не случайно портрет Ришелье находился в Галерее знаменитых людей Palais-Cardinal не среди изображений военачальников и королевских советников, а рядом с портретами членов семьи Генриха IV [610] . Не случайно кардинал собирался лично написать историю правления Людовика XIII, дабы подчеркнуть (а возможно, и приукрасить) собственную роль в ней [611] . Уверенность в своей исключительности не покидала его с 1624 г., когда он занял пост первого министра Людовика XIII, и до самой смерти в 1642 г. Он не сомневался, что лишь он один в состоянии решить все актуальные проблемы Французского королевства, и эта уверенность звучала в его «Политическом завещании», адресованном монарху:

Впрочем, мнение об уникальности фигуры кардинала Ришелье и о его выдающихся способностях в делах управления разделял и сам Людовик XIII. В личном послании от 6 июня 1626 г. он писал своему первому министру:

Даже политические противники кардинала, как, например, Франсуа де Ларошфуко, признавали его выдающиеся заслуги:

Что же касается Галереи знаменитых людей в Palais-Cardinal, то исключительность кардинала Ришелье подчеркивалась здесь не только местоположением его портрета. В отличие от других представителей церкви и в полном противоречии с принятым в то время художественным каноном, кардинал был изображен (предположительно Филиппом де Шампанем) не сидя, а стоя, в типичной позе военачальника [615] . Именно в этой манере были выполнены практически все прижизненные портреты Ришелье, который не хотел, чтобы зрители видели его сидящим, т. е. «слабым» [616] . Иными словами, кардинал относил себя в большей степени к полководцам, к активным государственным деятелям — и в своей собственной галерее, вне всякого сомнения, он должен был быть изображен точно так же.

Трактовка личности Ришелье в сборнике Марка Вюльсона де ла Коломбьера также разительно отличалась от биографий прочих персонажей, портреты которых были представлены в Пале-Кардиналь. Он, естественно, был назван здесь «Героем» — «потрясшим всю землю оглушительными раскатами своей славы» [617] , однако и все прочие эпитеты, сопутствовавшие описанию его жизни, давались в тексте в превосходной степени. Он являлся «великим человеком, обладавшим божественным происхождением», «гением», которого отличала «выдающаяся доблесть» и который покрыл себя «славой одного из наиболее мудрых и находчивых» государственных деятелей своего времени [618] . Он совершал «деяния, достойные восхищения» (les admirables actions), «несравненные и неоспоримые» (incomparables et inimitables actions), сопоставимые лишь с «чудесами» (merveilles), достойными полубогов и героев Античности [619] . Он был тем, кого и королева-мать Мария Медичи, и сам Людовик XIII почитали как своего лучшего советника [620] , его слова воспринимались как истинные пророчества [621] . Ни одно решение короля не принималось без вмешательства Ришелье, ни одно государственное дело не было улажено без его участия [622] . Главной целью его героических усилий всегда оставались слава и величие монархии [623] , а наиболее выдающимся свершением этого «второго Моисея» стало взятие Ла-Рошели, иными словами, победа над протестантами и извечным врагом Франции — Англией [624] . Основным девизом кардинала Ришелье, по мнению Марка Вюльсона де ла Коломбьера, являлась фраза «Солнце в постоянном движении», что означало: первый министр никогда не прекращал заботиться о своем правителе и о государстве [625] .

Любопытно, однако, отметить, что в Галерее знаменитых людей Palais-Cardinal имелось еще одно выпадающее из общего ряда полотно — портрет Жанны д'Арк. До 1940 г. он выставлялся в Музее изобразительных искусств Орлеана, однако погиб во время бомбардировок города в годы Второй мировой войны и знаком нам только по более ранним репродукциям (ил. 33). Возможно, именно этим обстоятельством объясняется тот факт, что картина до сих пор остается неатрибутированной: в XIX в. считалось, что она принадлежит кисти Симона Вуэ [626] , в следующем столетии ее приписывали Филиппу де Шампаню [627] , современные же историки и искусствоведы предпочитают не высказывать однозначного мнения на сей счет [628] .