Шрифт:
• Пьер Террайль де Баярд (1476–1524), соратник и друг Гастона де Фуа, полководец времен Итальянских войн на службе у Карла VIII, Людовика XII и Франциска I, получивший прозвище «Рыцарь без страха и упрека» (Le Chevalier sans peur et sans reproche);
• Шарль де Коссе (1505–1563), граф де Бриссак, военачальник Генриха II, активный участник Итальянских войн, маршал Франции с 1550 г.;
• Анн де Монморанси (1492–1567), крестник французской королевы Анны Бретонской, воспитанный вместе с будущим Франциском I, участник Итальянских войн, ближайший советник Генриха II, маршал, коннетабль и пэр Франции;
• Франсуа I Лотарингский (1519–1563), второй герцог де Гиз, военный и государственный деятель времен Религиозных войн, советник короля Франциска II вместе со своим братом, Шарлем де Гизом, кардиналом Лотарингским;
• Блэз де Лассеран-Массенкон де Монтескью (1499–1577), сеньор де Монлюк, французский полководец времен Итальянских войн, прошедший путь от простого солдата до маршала Франции, служивший под руководством Пьера Террайля де Баярда;
• Арман де Гонто (1524–1592), барон де Бирон, один из основных деятелей католической партии в годы Религиозных войн во Франции, маршал Франции с 1577 г. и предок еще трех маршалов из рода Гонто-Биронов: сына Шарля, внука Армана и праправнука Людовика Антуана;
• Франсуа де Бонн (1543–1626), один из лучших полководцев Генриха IV, за свои заслуги получивший титул герцога Ледигьера и ставший в 1622 г. последним коннетаблем Франции.
К сожалению, почти все изображения этих выдающихся героев прошлого, украсившие галерею в парижской резиденции кардинала Ришелье, были впоследствии утрачены. До наших дней дошли лишь четыре портрета кисти Симона Вуэ (или его учеников): аббата Сугерия (Музей изобразительных искусств Нанта), Гоше де Шатильона (Лувр), Симона де Монфора (замок де Бурдей в Дордони) и Оливье де Клиссона (Музей Добре в Нанте). Из работ Филиппа де Шампаня сохранились портреты Гастона де Фуа (Версальский дворец), Блэза де Монлюка (частная коллекция) и Людовика XIII (Лувр) [593] . Кроме того, уцелели некоторые панно, окружавшие полотна: изображения сцен из жизни Сугерия («Избрание Сугерия аббатом Сен-Дени», «Сугерий приказывает отстроить аббатство Сен-Дени», «Людовик VII на похоронах Сугерия»), Гоше де Шатильона («Гоше де Шатильон при осаде Сент-Омера») и Бертрана Дюгеклена («Умирающий Дюгеклен получает ключи от замка Рандон»), хранящиеся сегодня в Музее изобразительных искусств Нанта, а также панно «Жанна д'Арк в битве при Пате», относившееся соответственно к портрету Девы и выставленное ныне в Музее изобразительных искусств Орлеана [594] .
593
Dorival B. La Galerie des Hommes illustres du Palais-Cardinal.
594
Merle de Bourg A. Peter Paul Rubens et la France. P. 221; Dorival B. Art et politique en France au XVIIe siecle: la gallerie des hommes illustres du Palais-Cardinal // Bulletin de la Societe de l'histoire de l'art francais. 1973. P. 43–60.
По дошедшим до нас полотнам можно судить и о качестве единственного описания этого собрания картин, представленного в сочинении «Портреты знаменитых французов из Галереи во дворце кардинала Ришелье» и опубликованного впервые в 1650 г. Его автором стал Марк Вюльсон де ла Коломбьер, протестант родом из Дофине, на протяжении всей своей жизни состоявший на государственной службе: сначала как королевский советник в парламенте Дофине, затем — как член Парижского парламента и придворный (gentilhomme ordinaire) Людовика XIV [595] . В XVII столетии наиболее востребованными из всех произведений Вюльсона де ла Коломбьера оказались работы, посвященные генеалогии старинных французских рыцарских семейств и их гербам [596] . Однако для нас особый интерес представляют его «Портреты знаменитых французов», поскольку данное издание состояло не только из кратких биографий упомянутых выше персонажей: его главы сопровождались гравюрами, выполненными Франсуа Биньоном и Захари Энсом, на которых оказались воспроизведены все без исключения полотна из парижского дворца Ришелье.
595
Vulson, sieur de la Colombiere. Les portraits des hommes illustres francois, qui sont peints dans la Galerie du Palais Cardinal Richelieu. 2 ed. P., 1668.
596
Наравне с Клод-Франсуа Менетрие, Марк Вюльсон де ла Коломбьер почитается ныне как один из создателей французской профессиональной геральдики: [Vulson, sieur de la Colombiere]. Recueil de plusieurs pieces et figures d'armoiries obmises par les autheurs qui ont escrit jusques icy de cette science, blasonnees par le sieur Vulson de La Colombiere… suivant l'art des anciens roys d'armes, avec un discours des principes et fondemens du blason, et une nouvelle methode de cognoistre les metaux et couleurs sur la taille-douce. P., 1639 (1689); [Idem]. La Science heroique, traitant de la noblesse, de l'origine des armes de leurs blasons, et symboles, des tymbres, bourlets, couronnes, cimiers, lambrequins, supports, et tenans, et autres ornements de l'escu; de la devise, et du cry de guerre, de l'escu pendant et des pas et emprises des anciens chevaliers, des formes differentes de leurs tombeaux; et des marques exterieures de l'escu de nos roys, des reynes, et enfans de France, et des officiers de la couronne, et de la maison du roy. P., 1639 (1644); [Idem]. Le vrai Theatre d'honneur et de chevalerie, ou le miroir heroique de la noblesse… par Marc de Vulson, sieur de La Colombiere. 2 vol. P., 1648.
Как отмечал Анри Соваль, современник и очевидец событий, эти иллюстрации полностью соответствовали тому, что посетители могли бы увидеть, посетив лично Пале-Кардиналь [597] . Точно так же уже в XX в. полагал и Бернар Дориваль, признанный знаток французского изобразительного искусства раннего Нового времени [598] . Единственным существенным отличием некоторых гравюр было зеркальное, по сравнению с живописными полотнами, изображение героев: так произошло, к примеру, с портретами аббата Сугерия и Гоше де Шатильона [599] . Иными словами, в настоящее время сочинение Вюльсона де ла Коломбьера является уникальным источником — как письменным, так и иконографическим — по которому мы можем составить полное представление не только о том, кого из славных героев прошлого ценил кардинал Ришелье, но и о том, по какой причине именно их портреты он отобрал для украшения своей резиденции.
597
«… depuis nous avons vu paroitte avec bien plus d'ordre et de bruit, lorsque Heintz et Bignon donnerent au Public, dans un Volume in-folio, cette Gallerie toute entiere avec un abrege que fit la Colombiere de la vie des grands Personnages qui y sont representes. Les moindres beautes de ce Livre font les emblemes et les ornemens; et quoique Bignon et Heintz ayent fait leur possible pour se surpasser eux-memes, avec tout cela dans les grandes figures on n'y remarque point cette science, et cette liberte qui se voit dans les originaux» (Sauvai H. Histoire et recherches des antiquites de la ville de Paris. T. 2. P. 166).
598
Dorival B. Art et politique en France au XVIIe siecle. P. 43.
599
Vulson, sieur de la Colombiere. Les portraits des hommes illustres francois. P. 1, 23. Воспроизведение живописных полотен см. в: Dorival B. La Galerie des Hommes illustres du Palais-Cardinal. P. 345, 349.
Следует прежде всего отметить, что биографии советников и военачальников французских королей, помещенные в сборнике Вюльсона де ла Коломбьера, в целом мало чем отличались друг от друга, их судьбы и деяния описывались крайне стереотипно. Впрочем, и изображены они были весьма однообразно: их сложно было бы опознать или отличить друг от друга, если бы не пояснительные подписи, сопровождавшие гравюры.
Согласно же тексту Вюльсона де ла Коломбьера, перед зрителями представали одни лишь истинные «Герои» (Heros) [600] , главными отличительными свойствами которых оказывались исключительно vertu и courage, т. е. «добродетель» и «мужество» [601] . Каждый из них назывался «первым», «мудрым», «осмотрительным» и «верным» советником того или иного монарха, без рекомендаций которого тот не мог обойтись ни в управлении королевством, ни в военных кампаниях [602] . При этом эпитет «опытный воин» предназначался не только прославленным полководцам, но и представителям церкви, принимавшим участие преимущественно в дипломатических миссиях [603] . Дела же религиозные, напротив, очень часто оказывались, согласно утверждениям автора, сферой интересов людей вполне светских [604] .
600
См., к примеру, описание альбигойского похода Симона де Монфора: «... les ennemis estoient soixante contre un, nonobstant quoy, le courage invincible de nostre Heros se disposa a les assaillir devant la ville de Muret su la Garonne, temoignant une si grande joye sur son visage, qu'il sembloit promettre aux siens une victoire infaillible» (Vulson, sieur de la Colombiere. Les portraits des hommes illustres francois. P. 16, курсив мой — О. Т.). Ср. с характеристикой, данной Жану, Бастарду Орлеанскому: «Les plus favorables influences du Ciel, et les genereux et auguste sang de France, infuserent si puissamment la valeur, la prudence et le courage au coeur de nostre Heros, qu'il fut hardy en ses entreprises, ferme et intrepide dans les dangers, redoutable et furieux dans les combats» (Ibid. P. 70, курсив мой — О. Т.). См. также: Ibid. P. 113 (Луи де ла Тремуй), 142 (Баярд), 188 (Франсуа де Гиз).
601
См., к примеру, описание личных качеств аббата Сугерия: «Et comme les affections de l'enfance durent beaucoup, ce Prince estant devenu Roy (т. е. Людовик VII — О. Т.), n'oublia jamais depuis celle dont il avoit honore Suger, qui de son coste profita si bien de cet avantage, qu'il s'en servit comme d'un echelon s'elever a la grandeur, ou sa vertu et son courage luy firent atteindre» (Ibid. P. 2, курсив мой — О. Т.). Ср. с характеристикой Бертрана Дюгеклена: «Il commenca ses exploits en Bretagne, ou il nasquit d'un sang noble et illustre, fit ses plus beaux coups d'essay contre les Anglois, et acheva son chef d'oeuvre en France et en Espagne, ou il receut des recompences dignes de sa vertu et de son courage» (Ibid. P. 34, курсив мой — О. Т.). См. также: Ibid. P. 23 (Гоше де Шатильон), 69–70 (Жан, Бастард Орлеанский), 99 (Жорж д'Амбуаз), 128 (Гастон де Фуа), 178 (Анн де Монморанси), 225 (Блэз де Монлюк), 245–246 (Франсуа де Бонн).
602
Так, Гоше де Шатильон был назван в тексте «главным министром короля» (principal Ministre du Roy), Жорж д'Амбуаз — «мудрым правителем государства» (gouverner si sagement l'Estat), Луи де ла Тремуй — «доблестным и мудрым генералом» (vaillant et sage General), а Анн де Монморанси — «несравненным государственным советником» (incomparable Conseiller d'Estat): Ibid. P. 26, 111, 119, 172.
603
В частности, про аббата Сугерия Марк Вюльсон де ла Коломбьер сообщал, что тот осаждал и с успехом завоевывал многочисленные крепости и города и приводил их в подчинение королю: «Suger fut choisi comme un homme genereux, hardy et resolu, et qu'on jugeoit capable de mettre a la raison Hugues de Puiset…. a quoy il reussit tres-heureusement, le Roy luy ayant envoye des forces avec lesquelles il soustint un siege a Toury, et en suite assiegea et reprima l'audace de ce Tyran, qui fut contraint d'implorer la grace du Roy., qui estoit venu en personne a ce siege, et qui ayant reconnu en ces occasions la valeur, l'industrie, et les autres bonnes qualitez de Suger, l'aima tousjours davantage» (Vulson, sieur de la Colombiere. Les portraits des hommes illustres francois. P. 3–4).
604
Лучшим примером здесь служила история Симона де Монфора, «исключительным образом проявившего себя в делах войны», а потому поставленного во главе крестового похода против альбигойцев: «Simon Comte de Mont-fort en Beausse, fut pour sa valeur eprouvee en plusieurs occasions, et pour son illustre naissance et experience au fait de la guerre, eleu et accepte par tous pour Chef general de toute la Croisade» (Ibid. P. 13).
Вне всякого сомнения, галерея в Пале-Кардиналь являлась для Ришелье прежде всего его своеобразным личным пантеоном. Он желал видеть себя окруженным выдающимися людьми, перед которыми он преклонялся и которым желал уподобиться в памяти современников и потомков. Отобранные им «Герои» не просто считались верными соратниками французских королей, они, по мнению кардинала, являлись главными действующими лицами славной истории Франции [605] . Таким образом, заказывая портреты для своей галереи и обсуждая список тех, кто будет в ней представлен, Ришелье явно уходил от более раннего гуманистического дискурса, характерного для итальянского и французского историописания конца XV — начала XVI в. и рассматривавшего в качестве героев прошлого исключительно правителей той или иной страны.
605
Ranum O. Richelieu, l'histoire et les historiographes // Richelieu et la culture. Actes du colloque international en Sorbonne / Sous la dir. de R. Mousnier. P., 1987. P. 125–137.
В своем парижском дворце, в отличие от загородных резиденций, первый министр, насколько можно судить, решительно отказался от подобной установки: не случайно портреты членов королевской семьи сильно уступали в количестве полотнам, изображавшим государственных деятелей, которые не являлись ни принцами крови, ни даже представителями высшей знати. Собственно, из всех французских монархов прошлого на полотнах Филиппа де Шампаня и Симона Вуэ оказался запечатлен один лишь Генрих IV, к которому кардинал относился с исключительным пиететом. Именно его программу реформ, не доведенную самим королем до конца, Ришелье желал воплотить в жизнь в ходе своего правления в качестве главного политического советника Людовика XIII: укрепить государство, усилить его централизацию, обеспечить главенство светской власти над церковью и центра над провинциями, ликвидировать аристократическую оппозицию, решить религиозный вопрос [607] .
607
Подробнее о политических идеалах первого министра Людовика XIII см.: Черкасов П. П. Кардинал Ришелье. М., 1990. С. 156–171, 221–235.