А мы тем временем дошли до нужной двери, и Озеров решительно распахнул ее, пропуская меня вперед.

— Доброе утро, ребята, — сообщил он двум молодым людям, лежавшим на койках слева и справа, — это тот самый Петр Балашов, я о нем вчера вам рассказывал.

— Здорово, Петя, — протянул мне руку Фетисов, — как дела.

А Ларионов ограничился кивком головы… я уселся на предложенный мне стул и решил начать с более разговорчивого пациента.

— Дела идут и жизнь легка, — ответил я Фетисову, — но это к делу не относится. Рассказывай и показывай, что тут у тебя стряслось.

Фетисов осторожно сел на кровати, вытянул правую ногу вперед и рассказал примерно то же самое, что и Озеров.

— Когда травма-то случилась? — задал я наводящий вопрос, но тут в палату заглянул Аскольд, в полном боевом облачении и даже с медалью «За отвагу» на груди.

— Заходи, дорогой, — поприветствовал я его, а остальным сообщил, — это мой ассистент, ничего, если он поприсутствует?

— Странные у тебя ассистенты, — воззрился Фетисов на Аскольда с удивлением, — танкисты-герои какие-то.

— Уж какие есть, — вздохнул я, — а мы продолжим…

И я включил свой внутренний тепловизор. С серьезным таким усилием — даже удивился, раньше это у меня по щелчку пальцев заводилось, а теперь вон оно что… хорошего в колене у Фетисова было мало, связки ему крылья-советовец разорвал качественно, пробу некуда ставить. Ну да ладно, темнота, как говорят люди в теме, сильнее всего сгущается перед рассветом — так что будем работать с тем, что имеется и не жаловаться на тяжелую судьбу.

— Мне нужен фен, — обратился я к Озерову, — можно найти такую штуку?

— Фен? — искренне удивился тот, — а зачем?

— Информация не подлежит раскрытию, — отболтался я, — просто нужен и все.

— Попробую найти, — Озеров озаботился проблемой и на время очистил палату от своего присутствия.

И тут на передний план вышел Аскольд.

— Расскажи, братан, за что медаль-то дали? — спросил у него более любопытный Фетисов.

— За любовь к Родине, — скромно ответил Аскольд, — а если совсем точно, то два танка спас от пожара. А то бы сгорели — каждый ведь стоит тысяч сто, не меньше.

— Ясно, — пробормотал Фетисов, но тут проснулся, наконец, Ларионов, — ты тоже, выходит, экстрасенс?

— Ну так, — все с той же природной скромностью покрутил руками вокруг воображаемой оси Аскольд, — фифти-фифти… начинающий.

— Можешь сказать, что у меня с ногой?

Аскольд с умным видом принялся разглядывать загипсованную ногу, а я вдруг вспомнил, что у меня же теперь личный автотранспорт есть — вчера же Цуканов ключи на стол бросил. А я про него и забыл, по-прежнему на метро катаюсь.

— Перелом у тебя, — огласил тем временем Аскольд результат осмотра, — левой голени. Возможно, что и со смещением.

— Правильно, — усмехнулся Ларионов. — И какие у меня перспективы выздоровления?

Аскольд понял, что над ним прикалываются, поэтому ответил в том же духе.

— Если живой будешь, то не помрешь, это я тебе точно скажу.

Тут и Фетисов развеселился, но тут веселье быстро прекратилось, потому что Озеров притащил фен производства Уральского электромеханического завода под незамысловатым названием «Лилия». Больше всего он походил на губную гармошку.

— Эхехе, — сказал я, забирая у него страшный агрегат, — за неимением гербовой бумаги придется писать на простой. Слава, ложись на кровать, расслабь мышцы и не двигайся минуты две примерно.

Он подчинился и замер в ожидании, что же я там такого сделаю. А я ничего особенного и не сделал, просто задействовал свои внутренние резервы, направив их в сторону поврежденных связок. А зачем тебе фен понадобился, можете спросить вы. И я вам отвечу — для отвлечения внимания присутствующих, больше ни зачем…

Конечно не две минуты у меня ушло, но через пять-шесть я выдернул шнур из розетки, прекратив довольно громкое феновое шипение, и оповестил все остальных, что сеанс закончен.

— И что дальше? — Фетисов осторожно попытался согнуть свою поврежденную ногу и не смог.

— Завтра-послезавтра тебя выпишут из этой больницы, — сообщил ему я.

— Ух ты, — практически синхронно выдохнули Ларионов с Озеровым, а продолжил один Игорь, — а с моей ногой что-нибудь сделаешь?

— Не сегодня, — обломал я его ожидания, — внутренняя батарейка у меня разрядилась почти в ноль. А вот завтра… нет, лучше послезавтра в это же время и с тобой разберемся.