Истон вздыхает. Хлопает меня по плечу, затем вновь плюхается на кровать – по крайней мере, на этот раз босиком.

Я без понятия, как поступить, поэтому просто слушаю свое сердце: снимаю обувь, обхожу кровать и устраиваюсь на свободной половине. Мы с Истон одновременно поворачиваемся друг к другу лицом, лежа на подушках, и легко можем представить, что это одна из наших обычных ночевок. Это могло случиться и восемь, и пять, и три, и два года назад. Назовите любое время и любое место.

– Так что, – прокашливаюсь я, – теперь с этой классной девчонкой?

– Ким-ли?

– Ага.

– Мэл, она просто супер. Слишком крута по сравнению со мной.

Я киваю.

– Есть такое, самую малость.

Истон щипает меня за руку, и мы смеемся не только потому, что нам весело, но и от облегчения. Затем я выпаливаю:

– Ты останешься на чемпионат?

– Чувиха. Ты думаешь, я приехала в Италию, чтобы поболтать с тобой по душам и тут же развернуться обратно?

– У тебя занятия.

– Ничего страшного.

– Я не могу просить тебя пропустить две недели учебы ради меня.

– И не нужно. Я сама предлагаю.

Закрыв глаза, чувствую легкое волнение в груди.

– Я люблю тебя. И мне жаль. Я скучала по тебе, – вновь чувствую, что вот-вот заплачу.

После того как я заплакала в прошлый раз, мне кажется, внутри прорвалась целая плотина. За прошедший месяц я успела порыдать во время просмотра «Моей девочки», после того как учительница Дарси сказала мне, что моя сестра – одаренный ребенок, и когда Сабрина победила на соревнованиях по дерби. Теперь я плакса. Хотя, возможно, всегда ей была.

– Я тоже по тебе скучала.

– Истон… – шмыгаю носом. – У меня ни за что не получится победить в этом дурацком чемпионате.

– Может, и нет. Но это не имеет значения. Ты занимаешься тем, чем всегда хотела, вокруг люди, которые любят тебя, а еще ты делишь номер с лучшей подругой на свете. Правда, ей с недавних пор снова снятся кошмары. Так что тебе повезло, – она переплетает наши пальцы, как мы делали, когда были маленькими. – Мэл. Ты уже победила.

Так мы и засыпаем: моя рука в ее, наши рассыпанные по подушкам волосы спутались.

Все следующее утро мы с Истон исследуем город, и кажется, будто мы не расставались.

Начинается день не очень: спрашиваем у консьержа, как пройти к фонтану Треви, на что в ответ получаем шокированный взгляд и заявление, что он вообще-то находится в Риме, примерно на пятьсот километров южнее. Когда доходим до площади Святого Марка, нас пытается заклевать голубиная стая, после чего мы принимаемся яростно счищать с одежды птичий помет.

Когда уже второй человек просит у меня автограф, мы покупаем две пары дешевых солнцезащитных очков с оправой в форме сердечек и сорок пять минут выбираем муррину в подарок для Ким-ли. Спрашиваем владельца лавочки: «Какая подойдет для человека, у которого любимая певица Тейлор Свифт, а любимый режиссер – Ари Астер?» – и он притворяется, что не понимает по-английски. Мы трижды завтракаем. «Прямо как хоббиты», – повторяем мы, вгрызаясь в печенье «Поцелуй дамы», бенье и местные блинчики. Не то чтобы это какая-то очень смешная шутка, но мы так давно не проводили время вместе, что смеемся над ней целых два моста.

Посмотрите на нас.

Кто бы мог подумать.

Точно не я.

Мы пытаемся сделать селфи на мосту Риальто, когда от Ким-ли приходит сообщение: «Эй, как Италия?

На мосту полно туристов, пытающихся насладиться видом, но мы проводим минут двадцать у балюстрады, придумывая идеальный ответ.

– Не забудь добавить, что скучаешь по ней, – настаиваю я, пытаясь отобрать у Истон телефон.

– Она подумает, что я навязчивая.

– Она уже отправила тебе сердечко.

– Зеленое сердечко, а это не значит ровным счетом ничего.

– Боже, – я смеюсь. – Ты идиотка. И мне это нравится.

– Заткнись, – ее щеки покраснели, но отнюдь не от холода. – Кстати, когда обсудим, что происходит между тобой и Сойером?

– Никогда. – Я отворачиваюсь, снова любуясь стоящими вплотную симпатичными домами по обеим сторонам Гранд-канала.

– Ха!

– Там не о чем говорить.

– Сомневаюсь, – она пихает меня локтем. – Так как у вас обстоят дела?