– О мой бог. – Я закрываю глаза рукой. – О мой бог.

– Сабрина, – с укором произносит мама, – это очень неуместный вопрос. – Она поворачивается ко мне. – Но да, вообще мне тоже интересно.

– О мой бог, – со стоном выдаю я.

– Нет, – отвечает Нолан в перерыве между поглощением мясного рулета. Уже третья порция.

О.

Мой.

Бог.

– Может, вы собирались переспать сегодня? – спрашивает Дарси. – Ты за этим пришел?

Моя сестра, которая ночует с плюшевой лисичкой, только что спросила самого лучшего шахматиста в мире, не пришел ли он, чтобы трахнуть меня. На что тот спокойно отвечает:

– Не думаю, что это возможно. И нет, я пришел не за этим.

– Ты знал, что Мэл играет за обе команды? – добавляет Дарси. – Это не секрет: она говорила, что я могу рассказать кому угодно.

Нолан бросает на меня беглый взгляд. Я бы даже сказала молниеносный.

– Не знал.

– Ему все равно, Дарси. И, к твоему сведению, это не значит, что ты можешь болтать об этом на каждом углу.

– Еще мясного рулета, Нолан? – вмешивается мама и выходит из кухни, когда Нолан с благодарностью кивает.

– А ты, Нолан, – продолжает Сабрина, – тоже?

– Иисусе, – образ семьи Бодлер мелькает у меня перед глазами. – Так, всё, я закрываю эту тему и хочу напомнить, что нельзя обсуждать с людьми, с которыми вы только что познакомились, такие темы за обедом. И в любое другое время.

– Может, он не возражает, – говорит Сабрина. – Ты возражаешь, Нолан?

– Не возражаю, – отвечает Сойер с поразительно невозмутимым видом.

Сабрина посылает мне торжествующую улыбку. Я убью ее. Она не оставила мне другого выбора. А потом заставлю Дарси помочь мне избавиться от тела. Или маму. Или Голиафа.

– Мальчики и девочки?

Нолан качает головой:

– Нет.

– В основном девочки?

– Нет.

– В основном мальчики?

– Нет.

Сабрина на мгновение выглядит загнанной в угол, но ее лицо внезапно озаряется.

– Это чтобы не исключать тех, кто за пределом бинарности!

– Так что, – вмешивается Дарси, – когда вы планируете переспать?

Ответ Нолана – «Сложно сказать» – накладывается на мой – «Никогда!» – и полностью поглощает его.

Я хлопаю ладонью по лицу.

– Готова поспорить, Мэллори хороша во всем этом. Она очень много тренируется.

Нолан смотрит на меня долгим, изучающим взглядом, который милосердно прерывает мама своим появлением с мясным рулетом в руках.

– У тебя есть братья или сестры, Нолан? – спрашивает она.

Я никогда не была более благодарна за смену темы.

– Два сводных брата. Со стороны отца.

– Сколько им лет?

Нолан щурится, будто пытается вспомнить:

– Где-то тринадцать или четырнадцать. Может, младше.

– Не знаешь точно?

Он пожимает плечами:

– Никогда их не видел.

Мамины брови выгибаются.

– Должно быть, ты проводишь большинство праздников с мамой.

Из Сойера вылетает приглушенный смешок. Или насмешка.

– Я не виделся с родителями много лет. Обычно меня приглашает кто-то из друзей.

– Почему ты не общаешься с родителями? – спрашивает Дарси.

– Разница во взглядах. На мою карьеру.

– Им не нравится центр для пенсионеров?

Нолан сдерживает улыбку и серьезно кивает.

– Это вроде как грустно, – говорит Дарси. – Я вижусь со своей семьей каждый день каждой недели каждого года.

– Это тоже вроде как грустно, – бормочет Сабрина. – Мне не помешало бы немного личного пространства.

Дарси пожимает плечами:

– Мне нравится, что мы всегда вместе. И мы всё друг другу рассказываем.

Колкий взгляд, который Нолан бросает в мою сторону, вызывает у меня желание зарядить ему в пах, но моя нога застряла между его ног, так что я всерьез подумываю утопиться в подливке. Медленная, питательная, вкусная смерть.

Не знаю, какими смертными грехами из прошлых жизней я заслужила подобное унижение, но после ужина Нолана уговаривают остаться «еще на чуть-чуть, пожа-а-алуйста» и усаживают смотреть телевизор.

– Тебе нравится «Ривердейл»? – с энтузиазмом спрашивает Сабрина.

Они с Дарси облепили Нолана на диване с двух сторон и положили Голиафа ему на колени. («Какое знакомое чудовище, – сказал Нолан, взяв морскую свинку в руки. – Как будто я недавно видел его портрет». Я едва удержалась, чтобы не воткнуть ему вилку в глаз.) Мама, прислонившись к дверному косяку, с восторгом наслаждается этой идиллией. Давненько я такого за ней не замечала. Меня же сначала послали за сэндвичами из мороженого, потом заставили вернуться, когда я принесла шоколадные вместо клубничных.