Мое сердце останавливается.

– Все в порядке! Ты не сделала ничего плохого, милая. Честное слово, я совсем не злюсь. И…

Она права: мы действительно не говорим о папе или о том, что с ним случилось. Может, стоит это изменить? Может, я должна поговорить с ней о папе? Не мама – для нее это слишком больная тема. Это моя ответственность.

И это справедливо, потому что именно по моей вине его с нами больше нет.

Я становлюсь перед Дарси на колени и беру ее ладонь в свои руки.

– Хочешь поговорить о папе?

– Не сейчас. – Облегчение, которое я испытываю в этот момент, тут же сменяется чувством стыда. – Но я хотела бы узнать, что они имеют в виду, когда говорят, что ты стипендиат «Цугцванга».

Знает, куда давить.

– Я… работаю там. Мне платят, чтобы я училась играть в шахматы. Всего год.

– А центр для пенсионеров? – глаза Дарси округляются. – Как насчет голубей?

– Нет никаких… Ладно, там есть голуби – целая куча, даже больше, чем нужно. Но центра для пенсионеров не существует.

– Мама с Сабриной знают? Ты врала только мне?

– Нет, – я энергично трясу головой. – Они не в курсе.

Дарси, похоже, расслабляется. На долю секунды.

– Так ты играешь в шахматы за деньги?

– Да.

– Это как с азартными играми?

– Что?

– Азартные игры ведь запрещены?

– Я…

– Вот почему ты обманываешь? Потому что работаешь на шайку бандитов?

– Это не азартная игра, Дарси. Это вид спорта.

Дарси удивленно поднимает брови. Она знает про мои взаимоотношения со спортом.

– Типа того, – добавляю я.

– Почему ты тогда не рассказала нам?

– Есть… вещи, о которых ты, возможно, не помнишь, потому что была маленькая, когда все произошло, но…

– Потому что папа играл в шахматы.

Я вздыхаю:

– Да. Отчасти. Я просто пытаюсь защитить вас от того, что может причинить боль.

– Я не какая-то там фарфоровая или…

– Но я такая. И Сабрина. Пусть даже она сейчас находится в своей бунтарской фазе и отрицала бы это. А мама… В ее жизни было много плохого, Дарси. Но сейчас мы счастливы.

– Сабрина просто вечно не в настроении.

Я хихикаю:

– Верно. Я просто пытаюсь позаботиться о вас.

– Но несмотря на все это, ты привела домой Убийцу королей.

– Как ты вообще узнала про…

– Статья на «Википедии» довольно подробная. Ты знала, что он однажды играл с Джеффом Безосом в благотворительном матче? Он обыграл его за двадцать секунд, затем спросил, можно ли писать в бутылку, которая стояла рядом с доской.

– Настоящий герой рабочего класса. Дарси…

– Еще на AO3 [33] куча фанфиков. Большинство про то, как он обжимается с парнем по имени Эмиль Карим, но…

– Что? Откуда ты знаешь, что такое фанфики?

– Я постоянно читаю их.

– Прошу прощения?

– Успокойся. Только с рейтингом PG-13.

– Эта аббревиатура значит «под присмотром родителей». Твой родитель – то есть я – должен быть в этот момент рядом с тобой.

Дарси склоняет голову:

– Ты в курсе, что ты не моя мама?

Я делаю глубокий вдох:

– Послушай, Дарси, причина, по которой я хранила от вас этот секрет…

– О боже. Мэл, теперь это наш секрет! – внезапно она становится очень воодушевленной.

– Нет. Нет, я не хочу, чтобы ты врала маме…

– Я не против, – быстро вставляет Дарси. – Даже хочу!

– Дарси, ты за обедом говорила, что тебе нравится, что мы всё друг другу рассказываем. Я объясню маме…

– Ты сама сказала, что это может ее ранить. А я хочу, чтобы у нас с тобой был секрет. Что-то, о чем знаем только мы!

Я изучаю ее блестящие, полные надежды глаза, гадая, не чувствовала ли она себя брошенной. В конце концов, я постоянно в Нью-Йорке, Сабрина вечно приклеена к телефону, а у мамы не хватает сил проводить с ней достаточно времени. К тому же правда может открыть ящик Пандоры. И я практически уверена, что ни мама, ни Сабрина не будут меня гуглить.

– Хорошо, – говорю я.

Все это ужасная затея, но Дарси уже празднует победу. Внезапно выражение ее лица становится озадаченным.

– Но тебе придется заплатить за мое молчание.