Шрифт:
– Не знаю. Мне это кажется правильным. Кроме того, я почти никогда не нервничаю.
Дарси однажды рассказала мне об исследовании, в котором изучали сердечный ритм шахматистов во время важных соревнований. У Нолана сердце всегда билось медленнее, чем у остальных. Ровнее. Так вот почему он сейчас спокойно стоит передо мной в боксерах и футболке «Коимбра [50] Шахматы 2019», а я трясусь как осенний лист?
– Ты этого не хочешь? – спрашивает Нолан.
– Нет. В смысле да. В смысле, я не не хочу этого. Но… мы только что поцеловались, и тебя это как будто совсем не удивляет и…
50
Город в Португалии.
Он пожимает плечами:
– Так и есть.
– То есть?
– Я знал уже много месяцев назад, что хочу этого, Мэллори. Возможно, понял в тот день, когда мы с тобой сыграли в первый раз.
Я сглатываю:
– Не понимаю.
Нолан подходит ко мне вплотную. За два шага он оказывается рядом, и по какой-то необъяснимой причине меня трясет. Внутри землетрясение небольшой магнитуды, будто кто-то опрокинул на доске два десятка королей. Нолан вновь обхватывает мое лицо ладонями.
– Я здесь, Мэллори. Ничего плохого не случится. Позволь себе хотеть этого, потому что это у тебя уже есть. У тебя есть я.
О боже. Боже, боже, боже. Я начинаю дрожать еще сильнее.
– Я… Мы… Мы будем трахаться?
Я специально пытаюсь смутить его этим словом, но он по-прежнему невозмутим.
– Нет. Мы будем спать.
Мы ложимся на кровать, и каким-то чудом в этом нет ничего неловкого. На мне легинсы, хлопковая футболка и никаких украшений, так что вполне удобно. Не потому, что моя голова покоится у Нолана на груди, а его ноги переплетены с моими и я чувствую его ровное сердцебиение, похожее на мерное тиканье часов.
– Я не успела умыться, – говорю я. Меня все еще потряхивает, хотя и не так сильно. Я буквально сама не своя.
– Ничего страшного. В девятнадцатом году в Коимбре победил Антонов.
У меня вылетает нервный смешок.
– Я… Не думаю, что смогу уснуть.
– Хочешь, расскажу тебе сказку на ночь? – Рука Нолана мягко проходится по моим волосам на затылке. – Она называется «Полгар против Ананда, 1999 год» и начинается с е4–с5.
Я издаю стон. Но затем с улыбкой спрашиваю:
– И что потом?
– Конь на f3. d6. d4.
– М-м-м.
– Ага.
– И что потом?
– Сначала черная пешка съедает белую на d4, затем белый конь съедает черную пешку на том же поле. Конь на f6. Конь на c3…
Я засыпаю на середине игры – во второй раз в жизни в чьих-то объятиях. Во второй раз в жизни в объятиях Нолана Сойера.
Глава 21
К трем часам следующего дня Нолан не сказал мне больше пятнадцати слов.
«Зачем он пошел конем на a5?»
«Мог бы пожертвовать королевой».
И мое любимое: «Я пойду за маффином – тебе принести?»
Возможно, предыдущая ночь была галлюцинацией. Возможно, наш поцелуй мне приснился. Я проснулась в полном одиночестве, на прикроватном столике дымилась кружка со свежим кофе. Возможно, мне не помешает провериться у…
– Что ты думаешь, Мэл? – спрашивает Тану. Судя по интонации, вопрос она задает не в первый раз.
– О чем?
– Об этой позиции. Что бы ты сделала?
Я бросаю взгляд на доску. Мы анализируем одну из прошлогодних партий Коха. Ну, остальные анализируют. Я витаю в облаках.
– Слабая. Ферзевый фланг практически не защищен.
– Ага, Нолан сказал то же самое.
Подняв на него глаза, я моментально заливаюсь краской. Судя по всему, теперь я такая – переживаю, что какой-то рандомный чувак, с которым я даже не спала, потерял ко мне интерес, потому что у меня в голове каша, я ворочаюсь, когда сплю, а мое утреннее дыхание не ароматнее мусорки за рыбным рестораном.
Все это пока для меня неисследованная территория. Совершенно новая галактика. Я и так привыкла волноваться, что мама, Дарси, Сабрина и Истон думают обо мне. Еще один человек в этот список не влезет.
– Ты согласна, Гринлиф? – спрашивает Эмиль.
Дерьмо.
– Прости, с чем?
– С тем, что сказал Нолан.
Выражение лица Нолана непроницаемо.
– Он слишком поздно сделал рокировку, – повторяет он.
Я вновь окидываю доску взглядом.
– Ну, или ему не надо было делать рокировку в принципе, – произношу я, притворяясь, что ни капельки не взволнована.