Оле спрыгнул с козел, прихватив винтовку, от задних фургонов уже подходили все, кому было положено по сценарию. Останавливались, распределяясь поперек дороги, хотя шеренга цирковых была значительно реже. Но оружие в их руках и габариты больших 'шкафов' в исполнении черного трио из братьев Джи и Робина уравновешивало две группы.

Ник молча всматривался в седобородого: умный цепкий взгляд, уверенный, чтобы не сказать самоуверенный вид... Чья-то столь же самоуверенная рука отодвинула уже собравшегося заговорить профессора в сторону - и вперед выдвинулся Федор Артемьевич.

– Куда его понесло?!– возмутился Ник.

– Нормально его понесло! Ты против этого мужика жидковат!
– осадил его Джонатан.

– Это по каким статьям жидковат?!– Ник всерьез оскорбился.

– Главная статья - ты молодой, - спокойно пояснил Джонатан.
– И бри...

– …лысомо-урдый, - влез со своим видением вопроса Невс.

– И это тоже, - принял довод кота аналитик.
– Но основное - нет в тебе представительности, ты на Федора глянь!

Ник глянул и не мог не признать, правоту Джонатана. Начищенные буквально до сияния сапоги, галифе, сюртук и парчовая жилетка, смотрелись несколько театрально, но здесь и сейчас весьма уместно. Как и расправленные плечи, царственно вскинутая голова в купе с холодно-высокомерным выражением лица. Аккуратно расчёсанная ухоженная борода и вообще смотрелась козырно среди их безбородых лиц.

– Хм, а за лысомордость все равно ответишь! – все же пробурчал Ник.

Игра в гляделки видимо надоела обоим оппонентам, но уступать не хотел ни один. Федор вынул из кармана часы-луковицу, серебряная цепочка от которых удачно дополняла его наряд, клацнул крышкой, демонстративно посмотрел на часы. Потом также демонстративно опять поднял глаза, изогнув бровь, всем своим видом вопрошая: и долго мы будем торчать посреди дороги?

– Я пришел за своими сыновьями, - безапелляционно заявил белобородый, даже не попытавшись поздороваться или представиться. Видимо, он привык, что все его требования окружающие кидаются выполнять, теряя тапки от поспешности. Но на стоящих перед ним людей его приказной тон не подействовал вовсе, только их предводитель еще сильней задрал бровь.

– Сыновей? Не знаю таких...

– Ты посадил их в клетку.

– А-а-а. Так ты о ворах, - сделал вид, что наконец догадался, о чем речь, протянул Федор.

Седобородый скрипнул зубами так, что, казалось, сейчас крошки посыплются, а бородачи за его спиной возмущенно переглядывались, но молчали.

– Мои сыновья на своей земле, в своем праве, - мужик искренно считал себя во всем правым. Стоящих перед ним людей столь же искренно презирал и ненавидел. От его спутников тоже исходил букет эмоций, от тех же ненависти и презрения до радостного предвкушения.

– Сонк, Гари! Внимание! Предупредите остальных, чтобы не зевали,– приказал Ло.

– Приняли,– последовал немедленный ответ.

– Ну что же уважаемый, - Федор скрестил руки на груди и принял несколько картинную позу, - Вправе ли твои, так называемые, сыновья шариться ночью по чужим обозам, решит судья. Мистер Ротрок, как называется городок, куда мы направляемся?

– Кажется, Омаха, - тут же доложился Ник.
– Надеюсь, хоть городок и небольшой, но судья там имеется...- он сделал шаг вперед и остановился рядом с Федором.
– К тому же я хотел бы предупредить, исключительно из уважения к вашему возрасту и положению. Мы прекрасно поняли, почему вы остановили нас именно здесь. Если ваши вооруженные «сыновья» попытаются напасть, - Ник указал рукой назад, - наши люди будут стрелять на поражение, а стрелять у нас умеют все, даже женщины.

Сей факт, если говорить правду, удивил и самих ходоков. Утром тихая мышка Ая, вышла из фургона со старенькой, но вполне ухоженной охотничьей двустволкой. Цирковые не обратили на это никакого внимания, все занимались своим собственным оружием. Глядя на эти спокойные приготовления к обороне, становилось понятным, что жизнь в дороге, столь ошибочно принятая ходоками за прогулку, научила этих людей спокойно принимать любые неожиданные неприятности.

– И поверь, стреляют они хорошо, - Федор многозначительно усмехнулся.

– Вы на нашей земле!
– мужик обеспокоился не на шутку, но все еще пытался сохранить «лицо».

– Мы на ДОРОГЕ, а она является федеральной собственностью, - вступил в разговор Робин.
– Даже нахождение на вашей земле не дает вам права заниматься грабежом. Как полицейский и сотрудник агентства Пинкертон, (о своей внештатности он решил не упоминать, как о не существенной детали) могу заверить, если дело дойдет до суда, я буду свидетельствовать против вас и ваших сынков. Вы зарвались в своей безнаказанности.