— От магов одни беды! — крикнули из толпы. Салтысы зашумели, кто-то забряцал оружием. Ларс через крик продолжил изъяснять свою мысль.

— Без мистического пути Дрекавацу пришлось поменять план порабощения. И поэтому он со злым умыслом загнал вас в замки, опустошая округу. Всё это сделано для того, чтобы собрать людей в одном месте и украсть их души. Жнец приготовился к жатве. Машина, которая осела в вашем городе — это портал для вытягивания жизни. Эта древняя магия действует при помощи рунического артефакта, который заполучил Дрекавац.

У Маркуса сердце ёкнуло, услышав про артефакт. Он заметил, что на него смотрят Брассика и Атропа, и обе с таким же волнением, как он сам. Брассика очень тихо спросила, где Рудольф. «Затирает свой грешок с дьяволом», подумал Маркус. Рыцарь ответил девушке, что священник будет участвовать в засаде, когда победят паука.

— Он нужен здесь. Отзови его.

— Это ещё зачем? — удивился Маркус.

— Сейчас узнаешь, — Брассика отвернулась от рыцаря и продолжила слушать Ларса.

— То есть, если паук сделает свое дело, мы все умрем? — спросил Часлав.

— Можно и так сказать, — ответил Ларс после недолгого раздумья. — Ваши души перейдут в услужение Дрекавацу. Можно сказать, что вы умрете, так как никакой воли у вас не останется.

— И когда запустят портал?

— Древняя магия требует большого усилия. У нас есть несколько часов, наверное.

Вперёд выступил Стефан.

— Пусть господин Маркус расскажет свой план по уничтожению паука. Я соберу нужных рыцарей для такого дела.

— Паука нельзя уничтожать! — закричал Ларс. — Ни в коем случае! Не сейчас!

— Я же говорил, маги сошли с ума. От них все беды, — опять некто высказался из толпы.

— И что нам делать? Погибать? Каким вздором звучит сейчас ваше предложение, — Часлав был недоволен тем, что маги стали командовать в сражении за Данар.

— Паук должен сделать свое дело. Когда чудовище откроет портал, я с Доминеей заклинанием нанесём пентаграмму демонической паутины на раскрывшиеся врата. Мы обратим назад действие портала.

— Чтобы что? — Маркус не понимал, зачем всё это делать, когда можно просто уничтожить вражеский план.

— Чтобы несколько добровольцев вошло в портал. Нам нужны добровольцы, герои, кто отправится в царство Дрекаваца, — заявил Ларс.

В комнате уже знакомый анонимный голос воскликнул: «Да эти маги совсем тронулись рассудком!». Маркус впервые за день весело засмеялся.

Ларс спокойно ждал, когда в мир возвратится Атропа. Под звуки угасающего боя он осторожно раскладывал ингредиенты на столе. Очный цвет, сухие синие лепестки которого пахли крепко и душисто, растирались в ступке. На столе в блюдцах лежали растертые в порошок минералы. В котелке на камине варилась основа с расторопшей. Языки пламени игрались на поверхности котелка. Заиграли первые пузыри.

Тень Атропы, черная как смола, образовалась в комнате. Очертания сменялись живым телом. Ларс улыбкой поприветствовал остроухую:

— Ну как?

— Живы и здоровы, слава добрым богам.

— Как Альба?

— Ворчит, говорит, устал гоняться за детьми.

— Этот гоблин мой самый верный друг. Никогда не обидит других существ.

— Я ваша должница, получается? — легкий поклон Атропы свидетельствовал о почтении за то, что дети были спасены. Но в глазах остроухой читалось большое смятение. — Правда, не понимаю, стоило ли приносить магический шар сюда… в самое пекло.

Ларс прекратил смешивать травы. Порозовел большой шрам на его лице, он отодвинул от себя все инструменты.

— Весь мир в огне. Уже нет такой земли, что не испытала гнев богов. Знали бы вы, через что мне пришлось пройти, чтобы добраться до города. Спасибо бесу-торгашу, что согласился взять с собой. — Ларс кивнул на чертёнка, катающегося по дому на сундуке. — Жизнь стала совсем другой, Атропа. Мы перестали думать о будущих годах — всё теперь подчинено только одной мысли, и эта мысль о жизни и смерти. Где бы я не был, с кем бы не говорил, простой крестьянин передо мной или торговец специями, все они помышляют только об одном — как бы дожить до завтра.

— Никто не просит перемен, — сказала остроухая.

— Тем не менее, они наступили, — Ларс встал напротив остроухой. — Возможно, они назрели давно. Может быть, если бы я был более чутким к своим учителям, у Дрекаваца в прислужниках не оказались Албин и Квинт. И к сторонникам тёмной церкви тоже следовало отнестись снисходительнее, как бы ужасно это сейчас не прозвучало.

Атропа не считала, что дьявол стал таковым из-за их поступков. Что было раньше? Яйцо или курица? Дьявол существовал и раньше. Дети этого мира были жертвой дьявольского искушения, а не наоборот.