— Глядя на ваши пустоши, про свободу заикнуться страшно, — отметил Рудольф.

— Послушайте, Албин, — девичья рука Брассики прикоснулась к исхудавшей дерганой щеке Албина. Тик на время прекратился. — Вы должны нам помочь. Спасите королевство от Дрекаваца. Спасите людей, пока ещё возможно.

— Всё обречено. В нём столько силы…

— Ещё не всё потеряно, Албин. Данар устоял под натиском вашего войска.

— Это правда? — с сомнением спросил Албин.

— Гаврик ученый, мы оттуда пришли к вам, — крикнул Маркус. Он сторожил вход.

— Но как? — искренне заявил учитель Брассики. — Всё завязано на нём, он всё контролирует, всех подчиняет своей воле!

— Придумайте, — парировала Брассика. — Должно что-то быть. Дрекавац изобрел дьявольский план, захватив мистический путь во всем королевстве. Он думал, что мы не сможем проникнуть внутрь его владений, но у нас получилось это.

Глаза Албина метались, внутри него шел ожесточенный конфликт из сомнений и веры.

— Что делать дальше? — Рудольф угрожающе наклонился над пленным. — Сын мой, раскайтесь вы, пока я не заставил.

Снаружи послышался шум.

— Пора уходить, — сказал Рудольф. Его рана едва затянулась, несмотря на испитое зелье.

— Албин! — пытавшаяся подогнать Брассика встряхнула учителя за плечи.

— Его невозможно убить, пока он питается душами, — Албин пошел на выход. — Если лишить его доступа к своим машинам, то что-то да получится. Это всё что я знаю.

— Это точно?

— Это моя догадка, — признался Албин. Он поманил за собой по коридорам технохрама. Доведя до винтовой лестницы, устроенной из костей, маг указал им дальнейший путь:

— Здесь я вас оставлю. Не знаю, как вам отблагодарить. Неужели вы сможете избавить нас от тирании Дрекаваца? Ладно, поспешите, а то вас схватит стража.

— Где обитает Дрекавац? — спросил Маркус.

— У Дрекаваца нет входа в пещеру. Вы не найдете его, пока он сам не пригласит вас. Я знаю только про некий дворец внутри горы…

— Ну прекрасно! — возмутился Маркус. — Что делать? Сидеть и ждать, пока нас тут не перебьют?

— Это стража! — Брассика метнула горящий череп в бегущих прислужников.

И тут Рудольф ощутил, что роковой момент наступил. Если упустить шанс, то все старания окажутся напрасными. Это ужасная участь предателя, на которую он пойдет ради восстановления добра в мире. Ради пощады перед добрыми богами, которые спросят с него за всего грехи.

Он не испытывал сожаления.

Священник подошел вплотную к Албину. Не говоря ни слова, под изумленные взгляды своих друзей он заколол человека кинжалом. Маг, испустив последний вздох, рухнул наземь.

— Стойте, дети мои, — приказал священник ошеломленным спутникам. — Стойте и не сопротивляйтесь.

Путь по тропе, испещренной острыми, как бритва, металлическими осколками, тянулся бесконечной вереницей. Валуны, сколы, снова валуны… И хоть бы одну травинку живую встретить, но нет, ничего тут живого нет. Если поднимешь голову, то увидишь редкую металлическую птицу, со скрежетом рвущую воздушные облака.

Рудольфу казалось, что время утратило всякую ценность — в постоянной темноте, где тонким лучиком светятся лишь кровавые кристаллы да факелы в руках жрецов, и нет ни одной звездочки на чёрном полотне, остается лишь догадываться, сколько километров протопали их ноги. Они шли не меньше трех часов без остановок, может быть, жрецы специально ходили кругами, запутывая пленников.

Священник повернулся назад, с грустью посмотрел на Технохрам, грозное строение слуг Дрекаваца. Издалека розовая стеклянная пирамида мерцала от внутреннего освещения. Теперь эта пирамида осиротела, осталась без отцов: Квинт убит, Албин тоже.

Он и сам теперь никому не отец. Рудольф изгой для всех. Ради цели Рудольф пошел на самое худшее — на предательство. Путешествие, начатое по призыву зла, завершается при помощи зла. Это заколдованный круг? Или победить зло можно только его же средством? Мог ли Рудольф избежать такого шага? Мог ли он сдавшегося, перешедшего на добрую сторону человека помиловать? Не лишать его жизни? На эти вопросы Рудольф боялся отвечать. Впереди ещё одно путешествие.

После убийства Албина к нему вернулся Он. Его голос звучал так ясно и так сладко, что хотелось вспорхнуть на крыльях, будь они у него на спине. Лететь в бесконечной мгле, в холодном воздухе, а под ним была бы изувеченная земля, пораженная оспиной.

Дрекавац поверил в искренность Рудольфа. В знак того, что он ценит его, священник остался свободным, в отличие от Маркуса и Брассики: их обезоружили, надели оковы на их руки, а мешки скрыли головы.

Находясь у самой подножья горы, внизу, где остатки покалеченных душ витали между камней, где сырость земли пропитала металлические уродливые предметы, напитав воздух ржавчиной, Рудольфу и пленникам дали небольшой привал. Священник сидел на камне, зарывшись в рясе, жрецы Верховного лорда стояли на страже.