– Спасибо, – эту бумагу беря и взгляд его пытливый лoвя, я глаза свои опустила, ну и продолжила как возможно выдержаннее: – Вы уж, ваше сиятельство, простите, да пойду я к себе, наверное, поразмышляю над делом вашим в одиночестве. Дорогу знаю уже, потому не извольте уж провожатого приставлять.

– Обед ровно в три часа по полудню у нас, - напомнил мне Евгений Иванович.
– Не задерживайтесь! ? к вечеру прошу уж на посиделки в компанию нашу. Моя Аннушка тоже будет, надеюсь очень, как и под гитару мечтаю снова услышать голосок прелестный ваш. Аккомпанировать вам сам Амвросий будет. Не знаете его?

Я головой качнула.

– Лучший артист нашего театра…

– Хорошо, я приду, – выходя,тихо выговорила.

Пением своим – вот же новую проблему для себя создала! Но выпою из себя уж что-нибудь! Только бы не опозориться перед здешним собранием! Потому хоть что-то из старинных романсов до вечера вспомнить надо... Хотя не об этoм мне, собственно, сейчас больше думать следует! Карьера местной певички уж не привлекает меня совсем! Петь откажусь – так не распнут и не закуют в кандалы всё же! Заканчивать с делом пропавшей графской дочери надо, забывать обo всём да в поместье возвращаться скорей, свою жизнь там налаживать, с Петром ?омичом решать что-то, с той Светланой его сближать; и Фома Фомич наверняка ждёт меня давно... Да вот и действительно: ждёт ли только? Об обещаниях своих барин легко и позабыть-то может! Сколько перед ним юбок вертится? Возвращаться поскорее надобно! А для этого кто oткроет здешние секреты мне?

«Прислуга! Она обо всём знать должна!» – так в себе прокричала, по пыльным ковровым дорожкам (пылесоса не изобрели-то ещё) в свою комнату возвращаясь.

Конечно же, так просто никто из слуг ничего не поведает пришлой, да к тому же еще из барышень, тут мне либо подслушивать, либо хитрить надо. Потому я к сеням свернула. Сейчас час стирки и уборки, и где, как не за работой скучной, графским девкам ещё от души посплетничать? Только в саму прихожую не вышла, с краю у проёма стала, в надежде, что не заприметит никто, а если и вдруг,так на то сошлюсь, что мне бельё постирать требуется и прачку якобы ищу.

– Делайте же, чего графиня велела! – услышала грубый голос мужской и приказчика узнала. – ? то ишь ты! Разбалoвалися совсем! За себя cтараетесь! В гостиной не прибрано ещё, а их сиятельство именитых гостей к вечеру ждут, важное объявление делать будут! Как и в комнате графской дочки убраться пора!

«Уж не со мной ли это связано?» – само собой почему-то подумалось.

– Да приберёмся мы тама, – незнакомый женский голос услышала. – Только зачем же? Ведь нема её покудава… да и будет когда неизвестно оно…

– Так вы спорить со мной, оглаедые, будете! – здесь топнул приказчик громко.
– ?аз графиня велела прибраться, следовательно, надо прибраться! Виднее ей!

– Ладненько, у Марии я по старой памяти уберусь тотчас же, - здесь «свою» Дашу узнала.

Наверняка она сейчас в мою сторону пойдёт! Потому и поспешила я в полутёмную глубину коридора отойти, чтобы вышла Дашка да не заметила, как подслушивала.

А если она в комнату графской дочурки сейчас направляется, то почему бы и мне туда не наведаться? Почему и не заглянуть, как бы случайно мимо проходя? Глядишь, разговорить её сумею или обнаружить интересненькое что-нибудь!

Скорого Дашиного появления дождавшись, я за ней припустилась невдалеке, за стуком её грубых боти?очек вернее. Да не прошла долго, Евгения Ивановича с Александром Васильевичем (тем самым бравым полковником) на пути заприметила. Деваться в узком проходе ну совершенно некуда было, встречаться же совсем не хотелось с ними, потому я какие-то бывшие рядом створки дверей нащупала... Толкнула: не заперто. Вот и проскочила внутрь.

В бильярдную я попала, это если по обтянутым зелёным сукном столам с шaрами и киями на подставках судить. К ужасу моему, шаги обоих этих господ прямо у дверей и замерли, вот резонно опасаясь, что именно сюда они и собрались, я с поспешностью за плотную штору спряталась.

Так и есть, они вошли! Я замерла почти не дыша, стараясь не дрожать изо всех возможных и невозможных сил...

– Вы уж понимаете, что обручение с вашей дочерью теперь совершенно невозможно моё, – с силой дверями хлопнув,тот самый полковник сказал.

– Да, правы уж вы, благодетель мой, поступком своим наповал сразила моя Мария меня, - заговорил старый граф, паузу выдержал,и затянулась она как-то, пока не зашуршало и не чиркнуло что-то, наверно шведская спичка, а залу приятным табачным ароматом не заволокло.
– Безвыходная ситуация получается, – похоже, трубку раскурив, хозяин дома продолжил, - да договор всё же должен остаться в силе наш…

– Никак невозможно сие, - парировали голосом полковника.
– Даже если дочь и вернётся ваша,то в приличном обществе уж не примут её, судачить примутся по-всякому, а мне до генеральского чина, уж извините, без высочайшего одобрения – совсем никак. Да и тайное венчание, уверен, уже случилось у неё…

– Не говорите и не судите,толком не ведая ничего! – старый граф со строгостью его прервал. – Не слушайте поклёпов всяческих!

– Какие уж тут поклёпы! – полковник даже запыхтел разгневанно.
– Уверен: супруга ваша поспособствовала во всём, не желает видеть она меня в зятьях ваших! Так скажу, сговор тут явный просматривается, её рук это дело!