– Ну… – протянула я в задумчивости, занервничав и в своих мыслях потерявшись как-то: «Ведь неудобно взять и отказать графу в просьбе этой, к тому же ничего предосудительного и не предлагает он мне».

– Не актриса я губернского театра, конечно же, но не согласиться не могу, – в итоге ответила, отчётливо чувствуя, как вопреки себе наливаюсь краской.

«Уж надеюсь: кроме меня и не замечает этого никто!» – в нахлынувшем смущении подумала.

– Вот и прекрасно, вот и замечательно! – Евгений Иванович воскликнул, при этом чуть ли не хлопая в ладоши.

– Только мне бы в отведённую для меня комнату ненадолго отлучится, в порядок себя привести немножечко… – ещё больше краснея, пояснила я.

– Ох уж, хорошо знаю я ваше дамское ненадолго! Да идите, я горничной распоряжение отдам, сведёт она вас в покои ваши, как и гардероб для вас туда же доставят нeмедля.

– Благодарю, – совсем уж раскрасневшись и голову склонив, чуть слышно произнесла я.

Ведь если честно: то в шоке от гостеприимства такого! Так мягко всё стелется, словно подвоха в виде жёсткого ложа ожидать следует!

* * *

– Я б от баньки или тазика горячей воды не отказалась бы совсем, - идя в отведённые для меня покои, попутно заговорила с приставленной ко мне полноватой девушкой, с личиком миловидным и где-то моего возраста, что дом мне показывала и верхнюю одежду заодно несла. Разумеется, я и сама бы могла свою накидку куда-то там донести, да не положено здесь так, прислуга для того в этом веке и предусмотрена.

– Тебя звать-то как? – снова я спросила, окромя пыхтения, так и не дождавшись вразумительного ответа на свой вопрос.

– Дарья я… – наконец-то ответила она. – Баня сегодня не топлена у нас, не банный день потому что, а горячей воды я с кухни принесу, столько, сколько надо будет, как и услуживать мне во всём вам хозяин повелел. Сюда, барышня, проходите, – распахнула Дарья передо мной дверь.
– Эту вот спальню хозяин отвел вам.

– Хорошо, - заглядывая внутрь, продолжила я.
– Тогда принеси мне сюда тазик тёплой воды и мыла еще не жгучего какого-нибудь,и меня, кстати, Варварой Николаевной зовут.

– Хорошо, барышня, – низко склонилась она.

– Прослушай, Даша, - заулыбалась я, ещё на пороге стоя и при струящемся из окна достаточно тёплом ярком вечернем солнышке внутреннее убранство своего временного жилища разглядывая, - когда мы сами, то ты попроще со мною немного будь, поклонов не надо вот этих вот всяческих, я вообще-то того сторонница, чтобы совсем крепостничество отменить, равными нам всем стать. Только тебе никому не следует говорить об этом. Понимаешь меня? Сама-то ты графская крепостная, я верно угадала?

– Из крепостных мы, барышня, все тут из деревни привезены, кроме нанятого приказчика и Глафиры, гувернантки той самой сбежавшей… Остальные же все из крепостных и будем, - говоря, отвела она от меня глаза.

– А как ты думаешь, виновата ли Глафира та, в пропаже ценностей графских?
– по ходу дела я решила поинтересоваться у неё.

– Ой, не следует мне, барышня, говорить о таком с вами. Да и не знaю ничего толком я! Пойду-ка лучше по-быстренькому за водой и мылом для вас сбегаю, – так отговорившись, повесила она на крючок, как шляпку,так и накидку мою.

– Ну ладно, беги, – отпуская её, окончательно вошла внутрь своей комнатки я.

Уютная она, я о комнате, конечно же, и кровать мягкая, пружинная. Присела на неё и немножко попрыгала. Стол письменный и шкаф для одежды есть.

Не поднимаясь, я завязочки платья, а потом и корсета на себе ослабила; и тут в дверь постучали громко.

– Багаж ваш, барышня, доставили! – по надменному тону судя, тот самый приказчик это и был.
– Заносить можно-с?

– Да заносите уже! – С небольшим испугом выпрямившись, да запахнувшись, я чуть подтянула успевший подсползти расстёгнутый лиф платья.

– Ну вот! – с таким восклицанием, чуть ли не с целым тюком одёжки тёплой, седоватый мужчина в комнату зашёл, на меня поглядел с прищуром. – Иван, сюда вот сундук ставь! – тот тюк на кровать рядом со мной кидая,такое распоряжение кому-то отдал. – Здесь, барышня, пожалованные господином графом вещички вам,и одёжа разная, что сама хозяйка принести велела. Вы уж не серчайте, что нашумели да натопали мы тут, Дашка вот прибежит сейчас, приберётся маленько... И коль нет просьб каких, так не буду мешать вам больше. Мне идти можно-с?