«Позор. Дуэль. Неминуемая смерть».

Но Кирилл, чёрт его дери, ответил на всеобщее изумление дружеской понимающей улыбкой.

«Проницательность. Дружба. Снисхождение».

Бургасов, пожалуй, терпел бы до сих пор, страдая молча, если бы понадобилось.

«В самые лучшие руки девка попала. Вот только работа… Всё-таки надо порадоваться за ребят», — думал Евгений, глядя на их фигуры, маячившие из-за спин гостей.

Он стоял в дальнем углу строго официального зала, когда полноватая, но тщательно прибранная женщина произносила: «Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту». Любушка чуть ли не выше Кирилла ростом, но всё равно они отлично смотрятся и очень красивые, просто какие-то освещённые любовью.

Когда рассаживались по машинам, на заднее сиденье «девятки» нырнули Юленька и Дымов. По тому, как девушка льнула к суровому оперу, было понятно, что они тоже времени зря не теряли. Вперёд уселась одна из Любиных школьных подруг, которой не хватило места у своих. Навьюченная шарами и лентами серая «девятка» тронулась и стала предпоследней в свадебном кортеже из пяти машин. Белая «Волга» с несчастной куклой, прикованной к бамперу, и золотыми кольцами на крыше неслась самой первой, бороздя грязный тающий снег. Надёжнее были бы «Уазики» цвета хаки, но облегчённый разноцветный и разномастный караван тоже неплохо справлялся с месивом на дороге.

— Ребят, когда у вас свадьба? — Палашов старался казаться веселее, чем был на самом деле.

— Ой! — Юля не ожидала вопроса. — Да мы как-то не думали об этом.

Она смутилась и зарылась поглубже в воротник чёрного пальто.

— Нам и так слишком хорошо, чтобы быть правдой, — заявил Виктор. — Кирюха спешит, у него Любаня девушка взрослая. А моя Юлька — ещё совсем сопля зелёная. Ты ведь всё равно никуда от меня не денешься, правда, Юлёк?

В зеркало заднего вида Евгений заметил, как Юля кокетливо улыбнулась и пожала плечами.

— Я бы на твоём месте не расслаблялся, — шутливо предостерёг он.

— Так она только и делает, что гоняет меня. Где ж тут расслабиться? Юлька у нас теперь полноценный следователь с порядочной раскрываемостью. С тех пор как ты уехал, Лашин сделал ставку на неё и не прогадал. Поначалу он ещё беспокоился, опекал её чрезмерно, к себе постоянно вызывал для советов и науки, но, когда увидел её потенциал, развёрнутый на полную катушку!..

— Да я всегда знал, что Юлька у нас — голова. А с такой мощной поддержкой как ты в авангарде — и подавно. С вашей командой я за Венёв и окрестности спокоен. Вот, Даша, посмотрите, вы едете в одной машине с двумя легендарными личностями.

Юля тихо захихикала.

— Тогда уж с тремя, если быть справедливым, — добавил Виктор. — Ты лучше расскажи нам, что Москва?

— Ну что-что? Стоит. Суетится. Снимаю квартирку на Вельяминовской, метро Семеновская. Пристроился к адвокатам в конторе на проспекте Будённого. Зарплата несравнимо выше, но, сам понимаешь, менее стабильная. Сейчас пытаюсь пацана от двести двадцать восьмой63 отмазать. Да ещё с киношниками связался. Стараюсь из актёров сделать кого-то вроде тебя, Витёк. Сцены рукопашного боя ставим вместе с режиссёром. Но это так, на часок-другой и не каждый день, но всё же тоже доход. Это модная тема сейчас на телевидении — опера, следователи, бандиты. Нечестные следователи, благородные бандиты, жадные ехидные адвокаты. Слишком долго у нас в стране всё было хорошо. Хотя бандиты не всегда благородные.

— А нам с Юлькой и телевизор посмотреть некогда.

— Да знаю, сам такой же. К тому же им, телевизионщикам, всё равно верить нельзя. Снимают себе в запале своё постановочное видео. Скорей материал! Сенсацию нам! А нового — ничего. Раньше всё якобы хорошо было. Теперь всё якобы плохо. К тому же снимут одно, а потом так всё переиначат, смонтируют и озвучат, что на выходе совсем другое получается.

Даша сидела, затаив дыхание, и слушала их разговор с таким интересом и почтением, словно с нею рядом были три полубога. Заметив её восхищённо-изумлённый взгляд, Палашов сказал:

— Да ладно вам, Даш, дышите как обычно. Мы такие же смертные, как и вы.

Теперь бывший следователь знал, как его легко оказалось заменить. Это смогла сделать хрупкая девчонка, умная, надо добавить. У неё в руках оружие посильнее психологических приёмов, у неё — вот эта хрупкость, плюс ещё ранимость, плюс женское обаяние. Трудно мужику, даже самому конченому, устоять против хрупкости и обаяния. А с женщинами ей поможет взаимопонимание. Да и на обаяние с молодостью они тоже падки. А когда отойдёт хрупкость вместе с молодостью, их заменит терпение и опыт. Одно теперь точно: ни при каких обстоятельствах Юля и Бургасов не станут бить друг другу морды, как делали это Бургасов и Палашов. А если понадобится грубая мужская сила, так в Юлином распоряжении Дымов, который может выбить, что хочешь из кого хочешь, и многие другие мужские силы МВД. Правда, ей придётся побороться ещё с предрассудками. У них, у мужиков, ещё уважение заслужить надо и смочь себе подчинить.

Палашов внезапно осознал, какую чудовищную машину по поимке преступников являют собой эти двое, сидящие, приобнявшись, у него на заднем сиденье. Не понятно только сочетание в этом деле — кровь и Юленька с непереносимостью к ней. Впрочем, разница между живым и мёртвым велика. Смотреть на раны покойного легче, чем на раны живого, если, конечно, нет страха перед покойниками.

Но Дымов не остался в долгу:

— Ты, Жека, пример, как усердного трудолюбивого мужика отрывают везде с руками и ногами. И в Москве, где своего добра хватает, взял да и пристроился.