Проклятье! Как вообще такое возможно?! Почему я не пошла на грёбанную философию?! Теперь вместо того, чтобы задавать себе вопросы относительно философов древности, я вынуждена размышлять над вопросом, зачем мне вообще потребовалось защищать того, кто обещал всю мою жизнь превратить в ад? Судя по всему, у него это пока прекрасно получается. День и так не очень-то складывался в мою пользу, начиная с самого утра, и вот под оглушительные фанфары я встречаюсь лицом к лицу с финальным актом.

Я судорожно думаю, что мне делать в этой ситуации, как неожиданно его широкая спина оказывается передо мной, закрывая меня от них, а рукой он придерживает меня, чтобы я не двигалась с места. Со злостью он кидает им здоровый кожаный мешочек с деньгами.

— Пошли вон. Сейчас же, — спокойно командует Деймон, а я выдыхаю. Всегда, когда я слышу его уверенный голос, я знаю, что он полностью всё контролирует. — Остальное занесу позже.

— Ты что, правда думаешь, что после того, что ты там устроил, сможешь теперь так легко…

— Думаю и сделаю, — со сталью в голосе произносит Деймон. — У тебя есть десять секунд, прежде чем я прикончу и тебя, и всех твоих недоносков. Уже восемь. Сомневаешься? Я с радостью провожу тебя на тот свет, — ухмыляется он и произносит: Сэмуэл!

Огромный чёрный волк, яростно скалясь, формируется рядом с нами из ниоткуда, ступая уверенной поступью на асфальт. Он будто припадает к земле, готовясь к прыжку, а из огромной пасти с острыми, как заточенные ножи, зубами доносится приглушённый рык. Бугай просто столбенеет от этой картины, его лицо становится белым, словно бумага, и он начинает пятиться назад.

— Тёмный, я не знал, что это ты, — боязливо говорит он. — Я не думал, что…

— Меня надо бы знать. Особенно таким, как ты! Пошёл вон! — рычит Деймон, и тот исчезает за секунду. Тёмный делает кивок своему волку, и тот испаряется, бросив свой кровавый взгляд на меня. Черт! Я даже не заметила, что намертво вцепилась в руку Деймона, когда увидела его импа.

— Что у тебя за маниакальная потребность разрушать все мои планы? — язвит он, оборачиваясь, наконец, ко мне.

— Ты был на занятиях? — спрашиваю я, игнорируя его тон в попытке сменить тему.

— Я что, по-твоему, похож на человека, который был на занятиях? — выгибает он бровь.

Я уже и забыла время, когда в таком виде, как сейчас, видела его постоянно. На его скулах красуется пара крупных синяков с кровоподтеками, чёрная помятая рубашка вся в пыли и грязи, а местами даже виднеются кровоточащие порезы. Все костяшки пальцев обеих рук в крови, а смолянистые волосы вкупе с пылью жутко взъерошены. От него чудовищно несёт выпивкой и насыщенно проведённым временем. И как долго это продолжается?

— С момента, как ты решила, что имеешь право, солнышко, — склоняется он ко мне.

— Деймон, хватит! Сколько ты выпил? — как же он меня злит!

— За сегодня или за три дня? — улыбается он, склонив голову набок.

Пустота… Три дня? Он пьет все четыре дня, с момента нашего последнего разговора?

— Ну, с небольшими перерывами на драки и сон — да, — подтверждает он мои самые страшные опасения.

— И зачем всё это? Чего ты этим добиваешься? — поднимается во мне злость. — Ты, кажется говорил, что из любой ситуации есть выход. Это по-твоему он? Твой выход?

Его тёмные глаза сужаются, и он безмолвно смотрит на меня несколько долгих секунд. Не знаю, что у него в голове, но, когда он произносит следующую фразу, мне кажется, что я знаю ответ, почему я так стремительно проделала путь от «девчонки, полностью разрушившей всю его жизнь» до «солнышка».

— Раз уж так печёшься обо мне, может, проведёшь меня до дома? — неожиданно выдает он пьяным голосом, слегка пошатываясь на месте.

— Чего? Нет! Я не буду этого делать! — возмущаюсь я.

— Ну, в таком случае, я продолжу то, чем занимался всё это время, — издевается этот самодовольный говнюк, с интересом изучая меня.

Демоны ада! Если я доведу его до дома, то будет хотя бы призрачная надежда, что он придёт, наконец, в себя, будет на занятиях и, возможно, поможет мне в пятницу. Хотя, нет. Последнего не будет, даже если земля остановится. Видя моё замешательство, довольно расплываясь в своей обворожительной улыбке, он прижимается ко мне, взгромоздив свою руку и часть веса на мои хрупкие плечи. Я резко выдыхаю и пытаюсь вылезти из его объятий.

— Тише, малышка, — шепчет он. — Мне досталось за эти дни. Я покажу, куда идти, — от его обращения у меня невольно разгораются щеки.

Его тёмное очарование сейчас становится ещё сильнее от того, в каком он виде: в стельку пьян и весь в грязи, но от этого ещё более притягателен. Его пленительный запах полностью окутывает меня, и я стараюсь всеми силами не думать о своих противоречивых чувствах к нему.

Сегодняшний случай напомнил нашу встречу много лет назад в Нижнем Прайме. Так как я ходила на все занятия, то, разумеется, неоднократно встречала и его. С первого дня, как я увидела Деймона, он привлёк всё моё внимание только одной своей внешностью — тогда он был совсем юн и не таил в себе такого тёмного очарования, как сейчас. Он всё так же ходил во всём чёрном, садился исключительно на задние парты и ни с кем не общался, погружаясь полностью в своё колдовство. Когда он только начинал своё восхождение, одногруппники его буквально ненавидели, так как он ни с кем не желал водиться и на всех смотрел сверху вниз, хотя тогда у него, конечно же, не было такого права — он был слабее, значительно слабее. Но всем своим высокомерным видом и своими замашками он всячески их провоцировал, за что частенько бывал бит. В первые годы не было, пожалуй, и дня, чтобы я не видела на его лице синяки и кровоподтёки — он специально не занимался лечением, провоцируя своих обидчиков этим ещё больше.