В самом нижнем ряду я разглядела знакомые корешки, присела, вытащила сразу несколько книг. Сохранились. Я занималась по ним, когда надеялась расшевелить свой дар, в том числе пыталась осилить бытовую магию. Необязательно быть магом, чтобы подчинить себе бытовые чары, достаточно упорных тренировок и правильного сочетания произносимых звуков и комбинации жестов. «Бестолочь!» – орал Верген. – «Тупая курица! Даже ребёнку это под силу! Даже я несколько команд выполнить могу!»

Я не могла ни согреть воду, ни зарядить огненные камни, ни открыть дверь. Заклинания не отзывались, распадались на бессмысленный набор звуков, абсолютно бесполезных. Я полистала пособие, проиллюстрированное подробными картинками, и положила его к отобранным романам и сборникам легенд, ещё немного подумала, и присоединила к стопке оставшиеся книги по магии.

Из-под прикрытой двери в лабораторию пробивалась узкая полоска света. Несмотря на позднее время, Уэлт, похоже, наводил там требуемый порядок. Или муж спустился проверить расчёты – выяснять я не стала, тихонько вернулась к себе, спрятала книги в одежду, уложенную в саквояж.

Дурацкий визит в этот раз получился. Никакой. Разве что встреча с тётей доставила настоящую радость.

Утром Верген не стал дожидаться отъезда Ализарды, только велел слугам организовать и проследить, а после того, как гостья сядет в нанятый экипаж, запереть дом и ждать его возвращения. На прощание я обняла Лиз, облачённую в удобный дорожный костюм, выдавила такую же грустную улыбку, как у неё, выхватила презрительный, недовольный взгляд одной из служанок – та косилась на большой тётин саквояж и несколько коробок с последними покупками.

– Лёгкой дороги, – снизошёл до прощания Верген.

– И вам, – не осталась в долгу тётя.

Уэлт без слов подхватил мой потяжелевший багаж.

Обратный путь прошёл сносно, но из-за разыгравшейся непогоды мы ехали медленнее. Мы почти не разговаривали, на остановках на постоялом дворе муж читал свои записи и просматривал прихваченную с собой книгу по зельеварению. Меня такое равнодушие устраивало полностью, отчасти примиряло с необходимостью делить одну комнату на двоих. На лакея муж больше не срывался.

К вечеру третьего дня, преодолев петляющую узкую дорогу, поднимающуюся от Бейгорлауна к воротам замка, измученные лошади вкатили карету во внутренний двор. Утром я через силу влила в себя снадобья и чувствовала себя разбитой и обессиленной, из кареты шагнула с огромным облегчением, подставляя лицо холодному ветру.

– Капюшон накинь, – пробурчал муж.

Жаль, что мы вернулись вечером: это означало, что он заночует в Бейгор-Хейле. Я осматривала двор, ближайшие деревья, поднимала взгляд в небо, но оно было пустым и никаких птиц не сидело на голых ветвях. Почему-то подумала, что сычик вылетит встречать. Встречать выбежала запыхавшаяся экономка, доложила, что у Руты уже готов ужин, в комнате хозяина постель застелили свежим бельём, а камин натоплен. При этих словах у меня внутри всё сжалось: сейчас не к месту исполнительная Яола скажет, что подготовить мою спальню не было возможности, так как я оставила её запертой.

Верген небрежно кивнул экономке и начал подниматься по лестнице на второй этаж, следом за ним на ступеньки шагнул Уэлт.

– А мою комнату я просила не трогать, – чуть улыбнулась Яоле я, очень надеясь, что улыбка не вышла жалкой и подозрительной.

– Любите нос морозить – ваше право, дэйна Гертана, – пожала плечами экономка. – Я не заходила, как просили.

Я незаметно выдохнула, но сердце никак не успокаивалось. Знала, что за пару-тройку часов в облике человека Рене не успел бы замёрзнуть: я оставила ему тёплые вещи, разрешила пользоваться одеялами, в ванной в его распоряжении были нагревающие воду камни, но волнение не проходило. Всё ли с ним было в порядке в дни моего отсутствия?..

Спальня встретила меня темнотой и стылым воздухом; над камином загорелся светильник, ещё один зажёгся возле кровати. Я подождала, пока лакей мужа втащит в комнату мой саквояж, поблагодарила и заперла дверь, велев передать Вергену, что устала с дороги и ужинать не буду. Прикрыла отверстие в окне, хотя моего пернатого товарища в клетке не было, проверила в первую очередь: на этот случай Рене стучал в окно, я всегда слышала и впускала. Кольнуло разочарованием: я ждала, с самого утра ждала той минуты, когда можно будет погладить пёстрые пёрышки и поделиться своими мыслями и впечатлениями от поездки в Риагат. В дверь робко поскреблись, пришлось открыть и впустить Мейду.

– Дэйн Верген велел вам отдыхать, но ещё велел принести лёгкий ужин, на случай, если вы голодны. Рута собрала вам всего понемногу. И вот тут горячий травяной чай, а тут мёд.

– Спасибо, Мейда.

Но она ушла не сразу, сначала растопила камин, а я осторожно проверила постель, отодвинув в сторону полог, но нет, сыча не было и там. Надеюсь, скоро вернётся, увидит свет в моих окнах и прилетит. И в то же время боялась: Верген оставался в замке, а отселять Рене в другое помещение незаметно я бы сейчас не смогла. Нехорошо этого хотеть, но хорошо бы, чтобы день превращения вельвинда в человека был не сегодня! Пусть Верген уедет.

Я сделала несколько глотков чая с мёдом, споро разобрала вещи, отложила в сторону сладости, приготовила себе воду для купания, а сама то и дело подходила к окну, выглядывала в сгустившуюся темноту. Птиц не возвращался, я успела быстро вымыться и окончательно согрелась, вместо тёплого халата натянула домашнее платье. Вздрогнула от стука в дверь, заставила себя открыть её. Переодевшийся ко сну муж смерил меня пристальным взглядом, поинтересовался самочувствием.

– Всё хорошо, – не стала врать я. – Только устала, дорога была утомительной.