Вера Ивановна все говорила. Задавать вопросы и не ждать на них ответа вошло у нее в привычку. Видимо, когда-то женщину предупредили, что задавать вопросы разведчикам не полагается. С годами Вера Ивановна выработала особую систему: она расспрашивала и, не ожидая ответа, говорила сама, сама отвечала и снова спрашивала. Поэтому в отделе шутили: "Поговорил с Верой Ивановной? Рассказал ей много нового и интересного?"

– Так что там фашисты в своей Германии предполагают? Как с питанием-то у них? Жрать-то есть что? Карточки, как у нас? Простой народ как к войне относится? Помалкивают? У своих-то границ они вконец озвереют, да и партизан не станет. Ты как считаешь? Сами немцы не поднимутся, не помогут нам?

– Не помогут, Вера Ивановна.

Она удивленно посмотрела на Скорина и достала из стола щетку.

– Ты сапоги почисти, Сережа. Николай Алексеевич не любит, когда сапоги не чищены.

Скорин взял щетку, отошел к двери, стал чистить сапоги.

– Что еще не любит Николай Алексеевич?

– Холодный чай.
– Вера Ивановна замолчала, Скорин поднял голову.Не любит, когда о Владимире Ивановиче спрашивают. Ты поаккуратней, Сережа, он Юре Сапрыкину такую баню устроил, здесь слышно было. Я Юрку полчаса чаем отпаивала.

– Спасибо за совет.
– Скорин подошел к своей шинели.
– Курить-то здесь можно?

– Сколько угодно. Слышишь?
– Она подняла тоненький пальчик. Идет.

Скорин достал пачку "Казбека", хотя понимал, что сейчас курить не следует, неудобно с папиросой докладывать. Но он все-таки вынул папиросу, неторопливо ее размял. Когда майор вошел, Скорин положил пачку и папиросу на стол, глядя поверх русой, коротко остриженной головы нового начальника, доложил:

– Старший лейтенант госбезопасности Скорин из госпиталя для дальнейшего прохождения службы прибыл.

– Здравствуйте, Сергей Николаевич.
– Майор оглядел Скорина. Брит, вычищен, подтянут. Всегда худой или после ранения?

– Всегда, товарищ майор.

– Курите. Вера Ивановна, чай, пожалуйста. Проходите, Сергей Николаевич.
– Майор распахнул дверцу шкафа, ведущую в его кабинет, быстро прошел вперед.

Пока он снимал шинель, одергивал гимнастерку, раскладывал на столе бумаги, Скорин разглядывал нового начальника. Майор был невысок, видимо, когда-то полноват и розовощек. Сейчас гимнастерка свободно висела на нем, на лице серая кожа залегла морщинами.

– Садитесь.
– Майор показал на стул, заметив, что Скорин внимательно смотрит на него, спросил: - Ну, как вам новый начальник? Вот все не знал, как похудеть, диетой мучился. Теперь никак обмундирование перешить не соберусь.
– Он обошел стол, остановился напротив Скорина.

– Так ведь новый начальник, Николай Алексеевич, он всегда хуже старого.
– Скорин подвинул себе пепельницу, оглядел кабинет.

– Да?
– Майор удивленно посмотрел на Скорина, белесыми ресницами прикрыл выпуклые глаза, откашлялся.
– Наверно, не всегда, а сначала, сказал он, разглядывая носки начищенных сапог.
– Как здоровье?

– Вылечился, намерен воевать до победы. Дойти до Берлина. Скорин встал.

Майор долго стоял с опущенной головой, словно увидел на полу что-то интересное.

– Слова изволите говорить, молодой человек? Ну-ну! Ваш рапорт с просьбой направить на фронт у меня.
– Он поднял голову, посмотрел на вытянувшегося Скорина, поморщился.
– Сядьте, не изображайте бравого служаку.

Скорин сел, погасил папиросу, тут же зажег новую.

– Папироску держите, как красноармеец, - задумчиво протянул майор.
– Что же это, Сергей Николаевич? Знаток немецкой литературы, специалист по Германии?

– Я дома, товарищ майор, - ответил Скорин.

Майор закрыл глаза, запрокинул голову и улыбнулся.

– Сергей Николаевич, сейчас мы получим по стакану чая и побеседуем. Расскажите о себе коротко, - майор поднял палец, - но подробно. Хорошо я сказал: коротко, но подробно.
– Он приоткрыл дверь.
– Вера Ивановна, где чай?

– Иду, Николай Алексеевич.
– Вера Ивановна внесла поднос, расставила стаканы. Скорин зажал горячий стакан между ладонями и, когда Вера Ивановна вышла, сказал:

– Товарищ майор, вы ознакомьтесь с моим личным делом. Там все подробно и складно записано. Рассказчик же я, мягко выражаясь, скверный.

– Идемте, Сергей Николаевич.
– Майор, отдернув портьеру, открыл дверь в "опочивальню", так разведчики окрестили комнату отдыха начальника отдела.

Они прошли в смежную комнату. Скорин отметил, что диван теперь новый, кожаный. В остальном обстановка не изменилась. Комната напоминала жилище холостяка. Майор сел за круглый обеденный стол, покрутив ручку приемника, крякнул и выключил.