– Георг!

– Это сказал не я, а Гораций.
– Шлоссер похлопал Маггиля по плечу и, пытаясь вернуть разговор в спокойное русло, напомнил: - Я подобрал для себя двух хороших агентов.

– Ах, да.
– Маггиль посмотрел на Шлоссера.
– Кто же эти агенты, расскажи, старый разведчик. И когда ты собираешься забросить их к русским?

– В мае, - ответил Шлоссер и повернулся к Хельмуту, который вкатил столик, уставленный серебряными блюдами.
– Горячее оставь, мы сами поухаживаем за собой.

Хельмут быстро выполнил приказание и, сердито ворча, что в доброе старое время господин генерал не опасался своих слуг, ушел.

– Старик плохо кончит, - сказал Маггиль ему вслед.

– У него одно положительное качество.
– Шлоссер встал, скинул пиджак, потянув рукава белоснежной рубашки, стал ловко раскладывать горячее по тарелкам.

– Какое, если не секрет?
– поинтересовался Маггиль.

– Не секрет, Франц. Он берет деньги только от хозяина и никогда не берет деньги от посторонних.

– Вернемся к твоим агентам.
– Маггиль поспешил сменить тему разговора.
– По какому принципу ты их отбирал?
– Он сделал вид, что занят разделыванием цыпленка, и, скрывая усмешку, старался не смотреть на Шлоссера.

На следующий день Шлоссер явился на улицу Койдула спозаранку, еще до официального начала работы, и сразу же велел привести Зверева. Бывший майор Красной Армии, войдя в кабинет, огляделся, внимательно посмотрел на барона и по его указанию сел в кресло у письменного стола. Кабинет отличался предельной простотой: большой письменный стол, позади сейф, сбоку диван, у стола два кресла, напротив стола небольшой шкаф. По сигналу Шлоссера фельдфебель принес поднос с двумя стаканами крепкого чая.

– Почему вас взяли в нашу школу, а не расстреляли? Непонятно, сразу спросил Шлоссер, не утруждая себя общими вопросами, чтобы завязать разговор.

– Очень понятно, - возразил Зверев, - холуи-то никому не нужны, не годятся они для дела.

– Какая у меня гарантия, что, оказавшись среди своих, вы не явитесь в НКВД?
– задал следующий вопрос Шлоссер.

– Никакой, - ответил Зверев, беря стакан с чаем.
– Какие гарантии? Как перейду линию фронта, так всякие гарантии кончатся.
– Он наклонил лобастую стриженую голову, гонял ложкой чаинки и, казалось, нимало не интересовался своей судьбой и тем впечатлением, которое производит на Шлоссера.

Майор разглядывал крепкую невысокую фигуру, сухое жесткое лицо русского. Лишь быстро пульсирующая жилка на виске и нарочито уверенные и чуть замедленные движения выдавали его волнение.

– Стоит ли мне рисковать?
– Шлоссер закурил и положил портсигар на стол.

– У вас работа такая, без риска нельзя, майор.
– Зверев взял сигарету и перегнулся через стол. Шлоссер щелкнул зажигалкой, ему явно нравилась наглость русского.

– Господин майор, - поправил Шлоссер.

– Это слово не выговариваю, не обучен.

– Ой, Зверев, Зверев!
– Шлоссер покачал головой.

– Я "господином" не назову, один ваш фельдфебель три плетки сломал, пока с этим смирился, а у меня голова на плечах и руки от страха не дрожат. Я для дела годен.

– Если в НКВД не явитесь, "товарищ майор".
– Шлоссер, поправив брюки, заложил ногу на ногу.

– Разведчик в людях разбираться обязан.
– Зверев поднял голову и посмотрел Шлоссеру в глаза.

– Какой разведчик не ошибается?

– Думайте, майор. Слов я вам говорить не буду. Вас понять можно: кто предал раз, глядишь, предаст и второй.
– Зверев жадно затянулся и раздавил окурок.
– Вы русский-то язык где изучали?

– В Москве.
– Шлоссер встал у агента за спиной.

– В Москве.
– Зверев повернулся, посмотрел с любопытством. Хотел о чем-то спросить, но передумал.

– При нашей с вами профессии, Александр Федорович, - Шлоссер впервые назвал Зверева по имени и отчеству, - пить не рекомендуется, но понемногу можно. Как вы считаете?

– Можно.
– Зверев кивнул.
– В школе нас очень даже поощряли. Вечером, конечно.

– Глупо, разведчику необходим трезвый ум.
– Шлоссер достал из шкафчика бутылку водки и налил Звереву полстакана, себе чуть поменьше.

– Почему глупо? Хотели языки нам развязать.

Внизу раздался шум подъехавшей автомашины, и через несколько минут Целлариус, открыв дверь, остановился на пороге.

– Входите, фрегатен-капитан.
– Шлоссер поднялся из-за стола навстречу Целлариусу.

– Не помешаю, барон?

– Нет, нет. Мы мило беседуем.
– Он повернулся к Звереву, представляя Целлариуса: - Начальник местного абвера.

Целлариус кивнул Звереву и, не раздеваясь, сел на диван.

– Налейте мне водки, барон. На улице промозгло, я продрог в этом плаще.