Игорь Дмитриевич засмеялся, ничуть не обидевшись и не смутившись.

– Сейчас-то уж нет. Дела минувших дней, так сказать. У большей части моих воспитанников годы перевалили за возраст бунта и тревог. А вот по молодости регулярно навещали. Знаете, мудрость приходит со старостью, но даже если не приходит мудрость, то смирение придет обязательно. К определенному возрасту уже все складывается, так или иначе. Те, кто по кривой дорожке пошел, оказываются в одних, всем известных, местах, умирают от передоза или какой-то заразы. А те, кто занял достойное место в обществе, живут свою жизнь. Какие-то неординарные случаи, исключения не так часты.

– Обычно преподаватели помнят всех своих учеников. Вы же не только были директором, вы преподавали историю?

– Преподаватели врут, – он снова улыбнулся. – Всех не упомнишь, но многих. Да, некоторые истории достойны романов, если вы об этом.

– В восемьдесят седьмом году в феодосийском детском доме случился пожар, вы как раз директором были. Вы помните детей, которые тогда погибли?

– Помню. И взрослых тоже. Несчастный случай, унесший несколько жизней, или халатность, которую допустили чиновники, вовремя не отремонтировав здание. Пренебрежение жизнями тех, кого с рождения выбросили на обочину жизни, – голос звучал ровно, от глаз разбежались лучики печали, хмурая морщинка сожалений прорезала лоб.

Бывший директор детского дома не лгал, не сомневался, не испытывал чувства вины, если бы не одна деталь – чуть сильнее сомкнувшиеся челюсти. Ого! Директор злится. Спустя столько лет. На что?

– Несчастный случай? Или все-таки принесенная жертва во имя чего-то? – уточнила Кира с безмятежным выражением лица. – Жертва оправдала себя?

Мужчина не отреагировал, даже взирал спокойно. Но челюсти сжал еще крепче.

– Как оценить ценность жертв? Статистика безлика и безэмоциональна. На войне погибли сотни тысяч ради миллиона выживших, ради приобретения осознанности целой нации или страны. Болезнь, унесшая десятки тысяч жизней, это приобретенный иммунитет для всего коллектива. Здесь жертва оправдывает себя? Скорее всего. Но если на войне или из-за болезни погиб единственный родной и близкий человек, этого хватит, чтобы сделать жертву неоправданной, непомерной, жизнь разрушенной и существование бессмысленным.

Взгляд голубых глаз сделался холодным.

– Я был прав, – жестко произнес Игорь Дмитриевич.

– Возможно. – Кира не спорила, не злилась и даже не осуждала. Она медленно кивнула, оценив уверенность преподавателя, и продолжила: – Тогда вы уговорили следователя Родионова, который расследовал пожар в детдоме, закрыть дело. Признать поджег несчастным случаем. Кого вы выгораживали?

– Вон вы зачем, – Игорь Дмитриевич расслабился и откинулся на спинку плетеного кресла. – А я-то все гадаю, зачем старый пенсионер понадобился. А вы подумайте, Кира Даниловна. Уверен, если поставите себя на мое место, сразу все поймете.

Старый директор прищурился и смотрел на специалиста по психопатологии внимательно. Самбуров самодовольно хмыкнул. У него самого, кроме любви к воспитанникам, жалости и всепрощения, версий не было.

Кира не стала спорить о невозможности рассуждать с позиции другого человека, просто кивнула и произнесла:

– Потому что пожар уже произошел, жертв не вернешь, а тот, кто устроил возгорание, наверняка раскаялся, сожалел. Наказанием ничего не добьешься, кроме озлобленности и сожалений, а вот чувством вины вполне можно вдохновить, мотивировать на дальнейшие благие поступки. – Кира буквально впилась взглядом в лицо старого учителя, чтобы не упустить малейших изменений в его мимике. – К тому же здание было старым, ветхим, проводка наверняка ни к черту. Кому-кому, а городской администрации не повредят угрызения совести в воспитательных целях и скандал. Глядишь, больше заботиться станут.

Бывший директор детского дома всплеснул руками и пару раз хлопнул в ладоши.

– Браво, Кира Даниловна. Вы необыкновенно умная женщина. И даже умнее и прозорливее меня. Хотя я тогда был внутри ситуации, но исход оценил только потом. А вы спланировали сразу. – Он восторженно посмотрел на Самбурова, ища у того поддержки в своем восхищении. Подполковник хмыкнул, соглашаясь. – Да, наказать пацана было легко. И все улики на руках, и даже свидетели. Он тогда уже совершеннолетний был. Его бы посадили. Что это дало бы? Еще одну загубленную жизнь? А вот направить в другое русло его мысли и деятельность, дать в полной мере прочувствовать вину, сожаления, боль от проступка. Взрастить желание расплатиться за совершенное зло не понесенным наказанием, а искупить добром, хорошими поступками, благом, принесенным обществу. Я счел тогда, что это очень хорошая идея. А вот вторую часть, которую вы так прозорливо предсказали, я не учел, но она развернулась и удачно реализовалась. Действительно, мы жили в ветхом здании, хоть и музейно-историческом, но в аварийном. Проводка горела постоянно. Да что проводка! Там стены осыпались и пол проваливался. После пожара поднялся скандал. Местные жители, пресса, телевидение – все нам сочувствовали, пытались помочь. Тогда даже воспитанников к себе брали пожить. И пик усыновлений пришелся на то время. Ну и администрация города, чтобы ее не растерзали, нормальное здание выделила.

– Все обернулось хорошо? – По вкрадчивому тону специалиста по психопатологии Самбуров догадался, она еще только начала расспросы. – Вашего воспитанника миновала жестокая участь. Детский дом переехал в новое здание. Откуда злость? Вы до сих пор злитесь, вспоминая то время. До сих пор не отболело. Вы сжимаете челюсти, усилием удерживаете складку на лбу, и костяшки пальцев побелели. – Кира легко улыбнулась, ее глаза сияли, будто она разгадала очень сложную загадку. – Чем пришлось заплатить за игры с чужими судьбами? Какова оказалась ваша цена?

Игорь Дмитриевич прищурился, он расслабил руки и челюсти, покачался вперед-назад.

– Меня сняли с директорства, – проговорил он. – Как вы догадались?

– Сама танцую по этим граблям, – засмеялась Кира. – Всегда жду откат за содеянное добро. Но вас беспокоит не понижение в должности, – девушка вернула разговор в нужное ей русло. – Здесь что-то другое… Они нарушили ваши планы? Вы собирались что-то провести в детдоме. Придумали целую программу? Комплекс мероприятий, как сделать его красивым, дружелюбным, теплым домом для детей? Настоящей семьей?