– Можем, – Самбуров кивнул Роману. – Володю посылаю к матери и к подруге. Есть база отдыхающих в Крыму? В каком отеле остановилась жертва? Людей же регистрируют при заселении?

– Регистрируют! – подтвердила Корюхова.

– Ну как регистрируют? – пожал плечами Роман. – База так быстро не обновляется.

– Понятно. – Самбуров углубился в размышления.

– Да, Сенежская жила в Крыму до две тысячи четырнадцатого, потом получила российский паспорт и переехала в Ростов, – отозвался Роман, не отрываясь от компьютера.

– По местам боевой славы тетю понесло… – отреагировала Кира.

– Поищи связь с Монголиным, может быть, вместе учились, работали, – Самбуров хмурился.

– Много вы знаете взрослых людей, которые имеют привычку сидеть на корточках? – Кира умудрилась посмотреть сразу на Самбурова и Мотухнова.

– Ну, в России много кто так сидит из тех, кто побывал в местах не столь отдаленных… – Роман покачал головой, что-то вспоминая. – Мне один следак из Европы рассказывал, что у них даже есть такое понятие, как «русские корточки», они эту позу считают чуть ли не символом России девяностых… – Майор хмыкнул. – А еще же ОПГ были в девяностых. Братва тоже вся на корточках сидела. Свитер «Босс», костюм «Адидас», веселей, рабочий класс!

– Поколение не наше, у нас уже нет острого ощущения, как это было, – проговорил Самбуров. – А вот отец мой хорошо хлебнул. Рассказывал. Надо проверить нашего татуированного на причастность к ОПГ. В тюрьме он не сидел, и татуировки у него с блатным миром не связаны. А вот гопником мог быть. Мало кого тогда эта участь обошла.

Надо следователя тех времен найти, который плотно работал с организованными преступными группировками, показать портреты… – подполковник Самбуров взглянул на железную доску, которая висела на стене. Ею не очень активно пользовались, но кое-какие фотографии к ней прицепили.

На улице Кира протянула Самбурову ключи от «Мерседеса».

– Так уж освоилась, – хмыкнул он. – Как на собственном ездишь.

В голосе не звучало ни укора, ни насмешки.

– Так это я одна езжу. Ты не видишь как. А с хозяином рядом не выдержу критики, – хихикнула девушка. – Не так рулю, не туда смотрю, слишком сильно на педальку давлю.

– Это я за рулем твоего «Купера» критики не выдерживаю. А ты, Вергасова, чихала на критику со всех колоколен. – Но за руль сел сам.

Двенадцать хинкали и два бокала вина улучшили настроение подполковника Самбурова, остальное Кира планировала добить в номере. Но Григорий задержался за разговором с владельцем отеля и вернулся в номер, когда девушка уже спала. Делала вид, что спит.

Она долго стояла в ванной перед зеркалом, желая рассмотреть в мимике собственного лица ответы на свои же вопросы. Как это по-женски и как это глупо – завести ситуацию в тупик, а потом придумывать немыслимые способы, чтобы выбраться из нее. Она сама испортила отношения с Григорием, разрушила ту близость, которая возникла между ними, а теперь словно кошка готова крутить хвостом, чтобы он перестал отводить взгляд и касался ее при каждой возможности. А это совсем не в ее манере поведения.

– Ты же храбрая, Вергасова, – твердила она себе. – Ты никогда не врешь себе. Не врешь. Поэтому признавай – ты струсила. Струсила, что все рассыплется.

На собственном лице в зеркале прочитать эмоций невозможно. Но что там читать? Она все знала наверняка.

Самбуров поплескался в душе, лег в кровать, притянул девушку к себе и через минуту засопел. Кира открыла глаза и, не шевелясь, пролежала до утра, рассматривая идеально белый потолок.

Нашествие родственницы случилось в среду. Самбуров споткнулся о чемодан в номере и удивленно обнаружил, что он желтого цвета. То есть чужой. В проеме двери мелькнул знакомый силуэт. Если было еще что-то, что могло усложнить жизнь Григория, то оно прибыло в Крым.

– Неплохо устроился! – встретила Юнка его с порога. – Хороший номер, включенный завтрак, отличный вид. Возможно, у Киры есть шанс сделать из тебя нормального человека, который жизнью интересуется больше, чем трупами.

– Ты не вовремя, – отозвался Григорий. – Сразу отправить домой или снять тебе хороший номер?

– Какой же ты гадкий, – беззлобно заметила Юна. – Номер я уже сняла сама. Представь, я самостоятельная барышня. Просто его еще не подготовили. Заселение в два. Но мне уже налили шампанского в качестве приветствия. Через час покину твое уютное любовное гнездышко и следственный штаб одновременно. И я не одна. Так что постарайся быть хотя бы сносным.

– Уже? Юнка, ты шалава! – фыркнул Самбуров.

– Ой! Кто бы говорил. Это с Кирой ты полгода встречаешься. Неимоверно долго, по твоим меркам, аж маменька моя встрепенулась. А до этого сколько девок было? Две недели хоть одна продержалась? Лиц уже не помнишь, наверное. Как лампочки на елке – мигают разными цветами, но в целом все одинаковые. Так что мне было у кого поучиться. А у нас пока все платонически! У Лени серьезные намерения. Моего грехопадения еще не случилось. – Юнка выразительно закатила глаза.