– В твоей власти заставить меня подчинятся тебе, но тогда я не успокоюсь, пока не отомщу тебе.

Мне показалось, или он едва не расхохотался, не приняв мои слова всерьёз?

Внимательнее присмотрелась к нему, рассчитывая увидеть намёки веселья на лице. Ничего. Скорее наоборот. Тортен хмуро и сурово смотрел на меня.

– Бросая мне вызов, Лианель, будь готова, что я приму его.

– Тебе настолько важно растоптать меня?

Вместо ответа Тортен закинул ноги на кофейный столик. По видимому, этот жест означал «да».

– Объясни, почему ты не оставишь меня в покое? – произнесла устало.

– Я ничего не обязан тебе объяснять.

– Прекрасно. Тогда ты сиди и слушай меня.

– Начинай, – не оскорбился владыка. Его самоуверенность не знала границ.

– С момента моего приезда ты не даешь мне спокойно вздохнуть. Устроил слежку в комнате. Водишь по ресторанам. Приглашаешь в театр. Приходишь ко мне, когда тебе угодно. Не надоело постоянно дергать меня?

Выслушав мои обвинения, владыка широко улыбнулся.

– Ты должна радоваться, а не злиться.

– Серьёзно? – Не без удовольствия отметила, как улыбка исчезла с его лица. – Теперь мы, кажется, пришли с тобой к некоему пониманию.

– Превосходно, что ты это понимаешь, Лианель. Жду от тебя подобающего поведения. Завтра днём я устраиваю скачки. Не проспи. Без тебя мы не начнем.

Какая я наивная! Я и вправду думала, что после моего откровения Тортен отстанет от меня.

– А если я не приду? – устала ходить вокруг да около.

– Жди последствий.

– Каких например?

– Потом узнаешь, – покинув кресло, ответил он.

– Я должна просто взять и поверить тебе?

– Ты ждешь, будто я возьму и расскажу тебе о зверствах, которые творю?

Решив не искушать судьбу, я перешла к прощаниям.

– Время позднее, вам лучше уйти, Ваше демонейшество, – перешла на официальный тон.

Он бесшумно приблизился к кровати.

– Разрешаю тебе откинуть между нами условности.

– Спасибо. Наверное... – сильно удивилась я сделанной поблажке.

– Это не просьба и не поощрение, – жёстко поправил меня Тортен. – Поданные должны знать о твоём особом положении при дворе. О моём особом отношении к тебе.

Не успела я переварить новость, как последовала другая. Более ошеломительная:

– Собирайся, ты возвращаешься в свою спальню.

– Я никуда отсюда не уйду.

Тортен схватил меня за руку и сдёрнул с кровати.

Я потеряла дар речи.

Да и что я могла на это сказать? Он находился в своём праве.

Стоило мне под ногами ощутить твёрдый пол, как владыка прижал меня к себе. Мужская рука, обнимающая меня за спину, оказалась каменно-твёрдой. В глазах владыки светился гнев. Он устал от моего постоянного сопротивления и хотел наказать. Забрать то единственное, чем я дорожила и что не хотела ему отдавать.

Свой первый поцелуй.

Зловеще медленно свободной рукой он провел ладонью от моего запястья к шее, стирая последние границы между нами, создавая, волнующее предвкушение. Между нами нарастало и множилось напряжение. Я в упор смотрела на него, он на меня.

Никто из нас не отводил взгляд.

Секунды растянулись в часы...

Его дыхание обжигало мое лицо, и вот, наконец, его губы нашли мои.

Неистовый, яростный поцелуй разрушил оставшиеся барьеры между нами. Ощущение его губ на моих было неописуемым. Его руки крепче обхватили меня и приподымая ближе притиснули к нему. Прижатая к его груди я ощутила всю его скрытую мощь. Мы целовались с таким неистовством, что мир перед глазами померк. Его язык танцевал с моим, исследуя мой рот, заставляя задыхаться и желать большего.

Наш поцелуй походил на дерзкий танец, где на весах удерживался тонкий баланс между сопротивлением и принятием, разумом и притяжением, контролем и капитуляцией.

Пока кончики его пальцев поглаживали мой затылок, его губы переместились мне на шею, и томительное тепло разлилось в груди. Ощущение губ Тортена на коже было сродни тонкому удовольствию, от которого я не смела отказаться. Сквозь тонкую ткань ночной сорочки я чувствовала жар его прикосновений. Обняв его, я стиснула пальцами его плечи.

Мой первый поцелуй оказался лучше, чем я могла мечтать.

Неожиданно твёрдая опора вернулась под ноги и Тортен отступил.

Прежде чем успела осознать что делаю, моя рука взметнулась и отвесила ему хлесткую пощечину.

– Лианель, – процедил он.

– Да? – гневно ответила я, приходя в себя.

– Ищи скорее себе мужа, или за следующую твою такую выходку тебе придется ответить. Никто не смеет раздавать мне оплеухи.

Он говорил невозмутимо пугающе, а у меня, глядя на алеющий отпечаток на его щеке, из груди рвался смех, и при этом к глазам подступили слезы.