— Поэтому можешь и уступить ребёнку, — не сдавалась Мара, ловко прошмыгнув у Хлои между ног.

— Нет, я его притащила в этот мир, я этот мир от него и избавлю, — процедила сквозь зубы Хлоя, уверенно поймав Мару за заднюю лапку и настойчиво оттащив на задний план.

— Ладно, давай вместе, чтобы никому не обидно было.

— Согласна, давай.

Принцессы, настойчиво сверля меня взглядом, стали приближаться с роковой неизбежностью судного часа.

— Так, всё, попугали и хватит, — попытался я остановить наступающую неизбежность, не забывая при этом плавно укрываться за стволом дерева.

— Попугали, говоришь? — сверкнула очами Хлоя.

— Хватит, значит? — в унисон вторила Мара.

— Согласен, средство было радикальное, но ведь действенное, правда?

— Сейчас ты узнаешь, что такое настоящее радикальное средство.

— И действенно будет так, что последняя таракашка залюбуется.

— Я вас, значит, от столбняка спас. В мир привычных возможностей вернул. А в благодарность получил двух разъярённых фурий с садискими наклонностями маньяков-самоучек.

— Нет, ты посмотри, Мара, ему жить пару секунд осталось, а он ещё в оскорбления пускается.

— За самоуверенность, предлагаю его подольше помучать. Пусть осознает глубину заблуждения.

— Но в финале прикончить всё же надо.

— Конечно, надо, от него сплошные неприятности и дискомфорт.

Обе принцессы зажгли в своих ладошках россыпи раскалённых искорок и одновременно метнули их в меня слаженным роем.

И вот тут мой организм перестал подчиняться своему непосредственному главнокомандующему — головному мозгу. Он, тот самый мой организм, отворил скрываемую в потаённых частях меня тайную шкатулочку со срытыми резервами и понёс меня со скоростью взбесившейся макаки на вершину дерева. Да ещё как понёс! Аж в глазах зарябило, замелькало и слилось всё в одну расплывчатую, тягучую массу. Длилось всё это безумное древолазанье ровно один вдох. У подножья вдохнул, на вершине — выдохнул. А деревце то было не хиленькое, точнее, не маленькое. Метров тридцать с гаком.

Рой раскалённых искорок даже замер, то ли от неожиданности, то ли от восхищения моей прытью, а может, просто и потерял меня из виду как непосредственную цель своего полёта. Впрочем, их растерянность длилась недолго. Они быстро меня обнаружили, окружили дерево искрящимся кольцом и начали восхождение ко мне с радостным потрескиванием. Двигались они медленно, распаляя аппетит в преддверии увлекательной и зажигательной — в прямом смысле — заварушки.

Я попробовал отдать приказ, теперь уже в принудительном порядке, поискать в себе ещё какие-нибудь необычные резервы. Но мой организм ушёл в полную несознанку и более ничего такого сверхординарного не выдал.

Типа, всё: чем мог. Извиняй, братан. Дальше крутись сам.

А вот куда было крутиться?

Спрыгнуть вниз? Ну как вариант. Хотя крона у дерева густая, обширная, с мощными сучьями. Пролететь по краю? Да я просто не допрыгну до этого края. Проскользнуть насквозь? Ага, как же. С пяток или десяток сучков я точно зацеплю по дороге. И итог будет один. Плюхнусь в болото побитым мешком с раздробленными костями. Хорошо если уже мёртвый. А если нет, то раскалённый рой ещё и вдоволь поиздевается напоследок.

И чего эти две фурии на меня взъелись? Подумаешь, макнул разочек. Делов-то. Вон, меня чуть болотная ведьма не изнасиловала да пару раз едва не пристукнула. А я бодрячком и даже не в обиде. Меня гургуты об себя расшибить пытались. А я огурцом. А тут всего-то две экологически чистые ванны с экзотическими растениями. Ещё и для кожи полезно. Эффект омолаживающий. Вот, правда, мозги заворачивающий в сторону, противоположную от логики. Иначе я сейчас бы не куковал тут звездой, голой жопой на макушке ели, а был минимум награждён двумя поцелуями искренней благодарности.

— А вот хрен вам! — выкрикнул я в сердцах. — Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!

Как можно сильнее раскачав макушку в несколько приёмов, я с нечеловеческим усилием оттолкнулся от неё и, изобразив корявую ласточку, попытался взмыть в небеса, искренне надеясь на наличие чуда в этом занюханном мире.

И я полетел. Сначала резко в сторону. Потом камнем вниз. А потом стремительно вверх.

Картинка, наверное, выглядела смехотворной до коликов. Глаза зажмурены. Рот раззявлен и что-то вопит. Руки машут с частотой крылышек заправской колибри.

Но это была всё фигня. Главное, что я летел. Стремился ввысь и вдаль. Полёт мой был довольно ровный, достаточно уверенный, а главное — стремительный. Судя по чувствительному сопротивлению воздуха, обволакивающего моё лицо, был я сейчас поскоростнее знаменитого «кукурузника».

— Да не маши ты руками, — донёсся до меня раздражённый голос. — Я машу, ты висишь — вместе летим. Ты машешь, я вишу — буравим землю как таран. Вместе машем — куча синяков, мои перья — вон, и снова буравим землю. Доходчиво?