Я не могу удержаться от ответной услуги: протягиваю руку и беру его галстук-бабочку, поправляю его, а затем начинаю изящно завязывать розовый шёлк. Когда я заканчиваю узел под его подбородком, я улыбаюсь ему.

— Повернись, — говорит он, глядя мне в глаза, его голос негромкий.

Он часто так делает, смотрит мне в глаза, когда я в чем-то сексуальном, в чём, я знаю, ему нравится, как я выгляжу. Как будто он хочет, чтобы я знала, что, несмотря на всю экстравагантность, именно меня он находит привлекательной. Меня. Он хочет видеть под всем этим.

Это совершенно опьяняет.

Я делаю то, что он требует, и встаю перед зеркалом, а он позади меня.

Он высокий, смуглый и красивый, в чёрном смокинге и розовом галстуке-бабочке, но его лицо серьёзно. Так чертовски серьёзно, когда его глаза изучают меня.

Я маленькая, светловолосая и розовая, и на долю секунды — микросекунду — я понимаю, что имел в виду Ричард. Я не выгляжу серьёзной. Я не выгляжу профессионально. Я выгляжу как весёлое времяпрепровождение. И хотя я выгляжу и чувствую себя собой, той версией себя, которую я подавляла последние несколько лет, я не могу не задаться вопросом, было ли выпустить её на свободу хорошим выбором.

И тут его загорелая рука ложится на моё бедро, обхватывает его и притягивает меня к себе.

— Красивая, — говорит он шёпотом, как будто говорит это себе, а не мне.

— Мои волосы в беспорядке, — говорю я, глядя на волосы, которые я идеально уложила в скромную причёску, на полуприческу, которую пальцы Дэмиена разрушили, оставив волосы свободными волнами вокруг моих плеч.

— Ты выглядишь так, будто я трахнул тебя перед отъездом. — Моё лицо побелело.

— О, Боже, Дэмиен, я…

— Только я буду знать. Я шучу, Эбигейл, — говорит он, рукой убирая мои волосы за плечо, открывая большой бант. — Ты выглядишь как подарок, который я хочу развернуть. Ранний рождественский подарок. Пошли.

И хотя я улыбаюсь, когда он целует меня в висок, прежде чем проводить нас к выходу, не забыв по пути захватить моё пальто, я не могу отделаться от ощущения, что это ужасное решение.

Но у меня нет времени.

Часы пробили полночь, а я не призналась, и теперь моя сказка рухнет вокруг меня.

И что бы ни случилось дальше, я заслужила это, потому что использовала хорошего мужчину, чтобы отомстить дерьму, который даже не заслужил таких усилий.

Глава 28

23 Декабря

Дэмиен

Вестибюль выглядит магически, когда мы входим, прежде чем служащий берет наши пальто и быстро провожает нас к лестнице и лифту. Я смотрю вниз на Эбби, которая с отвращением смотрит на лестницу.

— Сколько здесь пролётов? — спрашивает она.

— Не волнуйся, rubia. Мы поедем на лифте, — говорю я с улыбкой, потянув её за собой. — Я не буду заставлять тебя делать сумасшедшее кардио. — Она закатывает глаза. — По крайней мере, до сегодняшней ночи. — Это посылает дрожь по её позвоночнику, которую я не пропускаю. Когда я вижу лифтёра и чувствую, как Эбби сжимает мою руку, я поворачиваюсь к нему. Потянувшись в карман, я достаю бумажник и немного наличных, а затем протягиваю их парню, работающему в лифте. — Дай нам вот это, хорошо? — спрашиваю я, с улыбкой наклоняя подбородок к пустому лифту. Глаза паренька расширяются при виде денег, и он кивает.

— Эм, конечно, да. 60-й этаж, — говорит он, держа автоматические двери открытыми, когда мы заходим внутрь. — Приятного вечера, сэр. — И затем двери захлопываются. Я знаю этот лифт — я ездил на нём достаточно раз. Он медленный и занимает целую вечность, чтобы добраться до самого верха. У нас есть хотя бы две минуты покоя.

Я двигаюсь, прижимая Эбби к стене в углу.

— Ты выглядишь чертовски красиво, — шепчу я ей на ухо, наклоняя голову, пока мои губы не коснулись нежной кожи её шеи. Мои руки перемещаются с холодной металлической стены лифта, хватают её за бёдра и медленно скользят вверх. Я прохожусь по её талии, затем по бокам груди, удивляясь тому, как меняется её дыхание, прежде чем зарыться руками в её волосы. Наконец, я откидываю её голову назад, пока она не смотрит на меня.

— Прекрати, ты испортишь мои волосы, — говорит она с улыбкой, но это не её обычная улыбка. Это другая улыбка. Она скрывает беспокойство и панику.

Из-за чего она так нервничает?

Мои мысли перемещаются к разговору о платье, о желании соответствовать, вписаться в какой-то образ, в который, как она думает, мне нужно, чтобы она влезла.

Если я когда-нибудь встречу её говнюка бывшего, я набью ему морду за то, что он сделал это с ней. За то, что заставляет её стесняться, усомниться в том, что она прекрасна и совершенна.

Он идиот, оттолкнувший это великолепное, любящее человеческое существо.

К счастью, я не идиот.

— Хорошо, — говорю я, нежно прижимаясь губами к её губам.

— Хорошо? — Между её бровей образуется морщинка, и я целую её.

Мне чертовски нравится эта морщинка.

Надеюсь, когда она станет старше, у неё там появится постоянная складка, которую я смогу целовать каждый гребаный день.

Если бы я мог, я бы поцеловал каждую унцию смущения и неуверенности, которые она чувствует.