Не сказать, что будущий маркиз был противным. Он был приятным молодым человеком, но Мари не испытывала к нему глубоких чувств. Она знала, что ее чувства к Эмилю сильнее, но у них не было шанса: если отец узнает, тотчас выдаст замуж силой за нужного ему человека, пока она не попортила себя с простолюдином. Мари была в ужасе от перспективы прожить жизнь с тем, кто не мил, а потому решила, что об Эмиле ей думать не стоит.

«Так я смогу выбрать себе мужа сама, более-менее приятного и понимающего, с которым мы сможем найти общий язык и стать друзьями», – думала она.

Мсье Лука, впрочем, был еще не так плох, нежели предыдущие претенденты на ее руку. После вчерашнего разговора она взглянула на молодого графа по-другому. Раньше он казался Мари пустым и заносчивым, но под маской смазливого красавца скрывался вполне мыслящий человек, увлеченный книгами и историей. Возможно, Мари стоило заметить это раньше, ведь Йоханн с его специфическими интересами не стал бы водить дружбу с глупцом. Теперь мсье Лука казался самым подходящим для нее женихом, но спешить Мари не хотела. Если бы мсье Лука сегодня сделал ей предложение, она отказала бы.

Мари и Эмиль еще долго сидели, молча и не шевелясь, словно боялись спугнуть мягкую тишину, которая их окутала. Мари уже не кричала и лишь глядела остекленевшим взглядом перед собой. В душе образовалась пустота, которая затягивала все светлое, что ещё оставалось в сознании. Девушка не могла понять, как произошла эта ужасная трагедия. Случайность или кто-то сделал это нарочно? Но зачем? И кто? Кому могла помешать беззащитная кошка?

– Я обещаю, что мы во всем разберемся, – вдруг сказал Эмиль, словно прочитав ее мысли.

Мари подняла на него красные глаза и ответила:

– Только Снежинку это уже не вернет.

– Не вернет, – тяжело согласился Эмиль. – Но если в этом виноват кто-то из обитателей дворца, мы его найдём и накажем. Будьте уверены, что так просто все это не останется.

Мари было трудно поверить, что кто-то из слуг или – ещё хуже – из членов её семьи мог так поступить с её любимицей. Скорее всего, это была случайность. Ветер задул створки, и бедная Снежинка не успела отпрыгнуть в сторону. Вот только как кошка вышла в коридор, если они вместе засыпали в закрытой комнате? Все это не укладывалось в голове и казалось просто нелепым сном, кошмаром, от которого Мари вот-вот проснётся.

Но это был не кошмар. Во сне не бывает настолько больно.

– Мадемуазель! – Это пришла Кирстен с новым подносом в руках. На нем стояла чашка с горячим напитком, которую она тут же протянула Мари.

Мари не взяла. Она глядела перед собой и ничего не замечала. Чашку взял Эмиль и, как ребёнка, напоил Мари из своих рук. После они с Кирстен уложили её в кровать и накрыли одеялом. Эмиль понял, что здесь он больше не к месту, а потому двинулся к выходу, задержавшись на несколько секунд на пороге и посмотрев на Мари печальным взглядом. Кирстен оставалась в комнате, и Эмиль решил, что мадемуазель осталась в надежных руках. Он покинул спальню и с тяжестью в сердце отправился командовать лакеями, которые уже столпились около трупика кошки и не знали, что делать. Эмиль намеревался найти виновного.

Мари еще долго лежала, свернувшись в клубок и глядя сквозь предметы. Она думала обо всем случившемся и пыталась понять, за какие грехи она была так жестоко наказана. Когда отвар начал действовать, она забылась беспокойным, болезненным сном.

***

В лесу туман был гуще, чем в саду дворца, поэтому не было видно решительно ничего. Он стелился серыми клубами по свежей траве и скапливался в оврагах. Воздух был пропитан влагой, отчего выбившиеся из-под шляпы волосы Фелисите стали кудрявиться.

«Кошмар, – раздраженно подумала она и рукой в кожаной перчатке попыталась заправить их за ухо. – Надеюсь, что это не очень заметно».

В дороге Фелисите пыталась привлечь внимание Луки. Она вытворяла всякие трюки с лошадью, зазывала всех скакать наперегонки, предлагала перепрыгнуть через невысокий забор и проехаться по самой трудной дороге, но ее предложения с энтузиазмом воспринимал только отец. Лука и Йоханн плелись позади, словно на прогулке, и о чем-то беседовали, не обращая внимания ни на что вокруг.

– Фел, если тебе так хочется порезвиться, то резвись, пожалуйста. Только к нам не приставай, мы уже слишком стары для такого, – ответил Йоханн на ее очередную попытку втянуть их в веселую игру.

Слова брата сильно задели Фелисите, и она, расстроенная, двинулась вперед, чтобы никто не заметил выступивших на ее глазах слез. Сдаваться так просто она не собиралась. Она проглотила тугой ком и напряглась, чтобы ни одна слезинка не пролилась и не испортила ее макияж, который ей так старательно делала Жизель. Фелисите решила во что бы то ни стало привлечь внимание Луки, впечатлить его чем-нибудь таким, что поразит его до глубины души и заставит в нее влюбиться.