– Что случилось? – потребовал он, становясь рядом с перепуганной до полуобморока Луизой. Он глянул на подоконник и, не постеснявшись присутствия мадемуазель, выругался: – Твою мать! Немедленно иди на кухню и позови сюда Матье и Карла. Слышишь?! Не стой здесь, незачем тебе на это смотреть!

Луиза кивнула, отчего ее рыжие кудри пружинисто подпрыгнули, и устремилась вглубь коридоров, скрываясь в утреннем полумраке дворца.

Мари все это время медленно переставляла ватные ноги и держалась за стенку, словно боялась упасть. Она не видела, что так напугало бедную горничную, потому что Эмиль закрывал своей спиной подоконник, но была уверена, что зрелище наверняка напугает и ее.

Эмиль, тяжело сглотнув, повернулся к Мари и сказал:

– Мадемуазель, вам не стоит на это смотреть.

– Что там? – едва слышно спросила Мари. Внутри нее сражались страх и интерес.

– Это… – Дворецкий замялся. Он не хотел причинять Мари боль, поэтому специально закрывал собой ужасное зрелище, но все же понимал, что скрывать нельзя. Сжав кулаки, он собрался с мыслями и договорил: – Это Снежинка.

– О господи! – воскликнула Мари и кинулась к злополучному подоконнику.

Первым делом она увидела небольшую лужицу крови, которая медленно впитывалась в посеревшие доски деревянного пола. Мари остановилась на полпути и проследила, откуда лужица взялась: по стене от подоконника тянулась кровавая полоса, а мелкие капли продолжали падать вниз – Мари почудился зловещий звук, с которым они разбивались о пол. Конечно, никакого звука она на самом деле не слышала, но он стоял в ушах, домысленный сознанием. От этих воображаемых ударов все внутри покрылось болезненной коркой ледяного ужаса.

На подоконнике крови было гораздо больше, а окна были измазаны красными разводами. Нечто черное застряло между оконными створками, и Мари понадобилось время, чтобы признать в этом кошку. Свою кошку. Приглядевшись чуть лучше, девушка увидела очертания лап и хвоста, головы не было – вместо нее осталось кровавое месиво.

Мари с минуту стояла в оцепенении, не желая признавать увиденное. Когда болезненное понимание обрушилось на нее, Мари, как подкошенная, упала на колени и зарыдала, громко, горько и навзрыд.

Неспроста же ей стало так паршиво, словно кто-то вырезал из её души огромный кусок!

– Почему?.. – сквозь слезы сказала она, закрывая лицо руками. – Почему?..

– Мадемуазель! – Эмиль подлетел к Мари и попытался ее поднять, но она яростно дернулась и закричала:

– Как это могло произойти?! Почему она оказалась тут?! Когда я ложилась спать, она была рядом со мной! Как она могла оказаться тут?! – Голос Мари сорвался, и она зарыдала ещё сильнее.

Эмиль быстро метнулся к Кирстен, которая стояла рядом со стеной, словно каменное изваяние, и живо ее растолкал:

– Что ты стоишь?! Бегом за успокоительным. Не стой ты, ради Бога!

Горничная послушалась и зашуршала черными юбками униформы. Дворецкий снова опустился рядом с Мари и как можно мягче сказал:

– Мадемуазель, вам лучше отправиться к себе. Пойдемте со мной.

Он коснулся ее плеча, но Мари разозлилась и с силой толкнула его в грудь. Эмиль не шелохнулся, потому что был куда крупнее худой и невысокой мадемуазель. Поняв, что девушка так просто не пойдет, он притянул ее к себе и рывком поставил на ноги. Она плакала, билась в истерике и отчаянно сопротивлялась, но он держал её крепко и не давал вырваться. Эмиль не знал, считаются ли его действия подобающими – скорее всего, нет, и за них он потом серьёзно поплатится, но это было неважно, главное увести мадемуазель подальше от ужасного зрелища и хоть как-то её успокоить.

С горем пополам Эмиль проводил Мари до дверей ее комнаты. Увидев свою спальню, девушка перестала сопротивляться и затихла. Дворецкий переставил поднос с завтраком на тумбу, усадил Мари на кровать и накрыл ее плечи шерстяной шалью, которую нашел на изящной софе.

– Как такое могло произойти, – сквозь слезы шептала Мари и трясла головой, будто пыталась отогнать жуткое видение. – Я не понимаю, как…

– Мне очень жаль, – с сочувствием сказал Эмиль, стоя рядом с девушкой и не зная, что можно сделать, чтобы хоть чуточку её утешить.

– Ох, Эмиль! – она вдруг усадила его рядом и уткнулась в его плечо.

Эмиль растерялся и неловко погладил ее по плечу. Мари, как воздух, нужно было, чтобы рядом кто-то был. От того, что это оказался именно Эмиль, ей стало чуточку легче. Мари всегда испытывала к нему симпатию, которая со временем переросла в нечто большее. Ее сердце всегда замирало, когда они пересекались в коридорах или комнатах дома. Правда, подходить к нему ближе, чем на полметра, она не решалась, да и он всегда соблюдал дистанцию, которая должна быть между хозяевами и слугами.

Конечно, Мари не могла никому признаться, что ей нравится дворецкий, который, к тому же, еще совсем недавно был простым лакеем. Отец всегда твердил, что она непременно выйдет замуж за богатого титулованного человека – маркиза, а может, даже герцога. Когда в доме появился мсье Лука, отец решил, что он отличная партия для одной из его дочерей, и взял на себя роль свахи. Мари и вправду стала усердно прятаться после приезда друга Йоханна, но вовсе не потому, что стеснялась. Она боялась, что мсье Лука захочет на ней жениться.