Мало того, чтобы он согласился отправиться на Землю Людей, во враждебную среду, к чужакам, и там как-то хитроумным способом ограбил Серую Башню — нужно, чтобы он прошёл Глэйморр — а для этого он должен подходить для процедуры, а кроме того быть готовым пережить адскую боль, и затем, обретя внешность мабдэйна, постоянно жить с болью и телесными муками до тех пор, пока не вернётся назад на Х’айтрайенборр и не пройдёт обратную процедуру.

Тем не менее, найти подходящего кандидата было всё же возможно, и я спросил Н’ри с чего мы должны начать. Он ответил, что начнём мы с того, что он возьмёт пробы крови у всех обитателей нашего Дома и исследует их. Он надеялся, что подходящий д’хаэнэлле найдётся.

* * *

И он нашёлся, и им оказался, чёрт побери, я! Я — единственный из всех, проживающих на территории нашего Дома, чья кровь свидетельствовала о том, что мой организм сможет успешно пройти процедуру Глэйморр.

Новость оказалась большим ударом для нас. Отец был в шоке, он не хотел, чтобы я прошёл через ужасы физиологических и генетических метаморфоз, через ужасную боль, которая обязательно сопутствовала процедуре Глэйморр при превращении д’хаэнэлле в мабдэйна — ведь мабдэйны ниже ростом, а значит, придётся укоротиться моим костям, сжаться моему телу, но потом, после процедуры, оно постоянно будет пытаться вернуться в нормальное состояние, кости будут стремиться расти — и этот рост будет причинять боль всем моим мышцам, всем нервам во всех мышцах. Проще говоря, когда я стану мабдэйном — всё моё тело будет постоянно ужасно, адски болеть.

Н’риэль ещё раз всё тщательно перепроверил и получил те же результаты — только мой организм подходит для процедуры Глэйморр.

Тогда мы пошли по другому пути — мы оповестили другие Дома о том, что собираемся посетить Мабдэйнэдор и нам требуется доброволец, чей организм подходил бы для процедуры Глэйморр. Почти никто не откликнулся — все ужасались мысли о том, чтобы превратиться в маленького волосатого мабдэйна и попасть в страну, где зловещее здание-машина, здание-антенна, может в любой момент атаковать тебя особыми боевыми волнами, расщепив на атомы.

Отец очень расстроился. Он просил Н’ри превратить в мабдэйна его вместо меня — и Н’ри лишь заметил в ответ, что процедура Глэйморр просто убьёт отца, ибо он не подходит для неё, и всё это не будет иметь никакого смысла.

Я успокоил отца и сказал, что всё в порядке. В конце концов, ведь это я люблю Эндэлина-Аррию и ради единения с ней собираюсь добыть Мея-Н’раад. Отец мне ничего не должен, и никто другой — мне придётся самому идти на риск ради того, чтобы добиться своей цели.

Похоже, этого нельзя было избежать — мне придётся пройти через процедуру Глэйморр и отправиться на Планету Людей.

Разобравшись с этим вопросом, мы столкнулись с другой сложностью — на Х’айтрайенборр не было камней, открывающих Арки в другие миры. Не понятно, как я должен был попасть в Мабдэйнэдор.

Однако, когда отец и Н’ри навели справки, выяснилось, что Ори-Ари, когда требовал от нас отправиться в Мир Людей, говорил о том, что действительно возможно совершить. Оказалось, как минимум, один камень, открывающий Арку для межпланетных перемещений, на Х’айтрайенборр имелся — и это был камень, открывающий портал как раз в Мабдэйнэдор.

Это был камень, который некогда принадлежал Анэйрину — с помощью которого он и вернулся из Мабдэйнэдор после того, как поместил Мея-Н’раад в Серую Башню и оставил на попечение Отатиса.

Камень был изъят у него незадолго до казни и хранился в К’хронаале у особых смотрителей. За камнем зорко приглядывали, потому что это был, судя по всему, вообще единственный T’han A’lot на всей планете. Не могло быть и речи о том, чтобы камень попал в чьи-то частные руки или чтобы он покинул планету.

Через Ори-Ари (мы связались с ним и на его вопрос дали ответ, которого он и ожидал) мы смогли договориться с хранителями камня, чтобы они предоставили его нам — под их присмотром, разумеется — для использования в Арке. Отдать нам камень бессрочно они не могли, и — самое ужасное — они не могли позволить камню покинуть планету.

Это означало, что я смогу открыть с помощью камня Врата в Мир Людей — но не смогу взять камень с собой, чтобы с его помощью открыть Врата обратно.

Это означало, что моя отправка на Землю Людей — будет в один конец. Я не смогу вернуться. Пока не найду другой камень, открывающий Врата на Х’айтрайенборр. Не знаю, имеются ли другие камни на Земле Людей, но там точно находится Мея-Н’раад, камень, открывающий Врата в любой из миров Империи, и если я его добуду — с его помощью я смогу вернуться назад.

Перспектива вырисовывалась невесёлая, и отец был против этой затеи. Но что лежало на чаше весов? В случае успеха — с нашего Дома будет снят общепланетный бойкот. Наше имя очистится. Получив Мея-Н’раад, наша планета обретёт доступ к мирам, типа планет из пространства Библиотеки, где мы сможем добыть знания и технологии, что помогут нам вновь вернуться к научно-техническому прогрессу и — самое главное — уничтожить дикозверей. Мы сможем отомстить мирам-бунтовщикам, которые причинили нам столько бед во время Великой Войны. Мы сможем отомстить миру, создавшему дикозверей и заславшему их к нам — миру Ангоф. И — последнее, но не по значимости — Эндэлина-Аррия будет моей супругой. Разве всё это — не заманчивая награда, ради которой стоит рискнуть?