Я сообщил организатору, что хочу принять участие, попросил привести мою лошадь, а также добавил, что хочу сражаться сразу с несколькими противниками — достаточно трёх. Организатор был удивлён, но согласился.

Привели мою лошадку, я удостоверился в том, что клипса сидела на её ухе.

— Кто хочет биться верхом против чужака из столицы? — громко объявил организатор. — Нужны три смельчака. Он собирается бросить вызов сразу троим! Кто готов подрезать крылышки заносчивой столичной птице?

От желающих не было отбоя. Организатор выбрал троих, те облачились в защитные куртки, сели на коней, вооружились тяжёлыми деревянными мечами и тупыми пиками — с помощью этого оружия они собирались сбросить противника с лошади. Я отказался от какого-либо оружия и даже защитной куртки. Хейльза Дунханд следила за мной с затаённой тревогой и восторгом. Среди публики затесались Тольскер и остальные, они тоже наблюдали за мной.

Я взобрался на лошадь, и организатор объявил начало боя. Противники ринулись на меня, но моя лошадка легко увернулась от них. Она была быстра и ловка, она двигалась не как обычная лошадь, а будто юркая ящерица, бегущая среди камней. Она мгновенно останавливалась, молниеносно разворачивалась, и вообще вытворяла такое, что ни один наездник отродясь не видывал.

Противники проскочили мимо, и моя лошадь мгновенно развернулась, и я зашёл им в спину. Я пронёсся между двумя всадниками, толкнул одного рукой, и он свалился на снег. Второй попытался атаковать, но моя лошадка мгновенно бросилась в сторону и ускорилась, и я уже был далеко от него.

Итак, один выбыл. Оставшиеся двое поскакали на меня, гикая и понукая лошадей. Один приготовил копьё для удара, второй занёс руку с мечом. Моя лошадка снова ушла в сторону, пропуская противников мимо, мгновенно развернулась, подскочила к ближайшему врагу и с разбегу толкнула крупом его лошадь. Противник зашатался в седле, я потянулся к нему и толчком сшиб на землю.

Остался последний всадник. Мы съехались для ближнего боя. Он пытался атаковать пикой, но я перехватил её и вырвал у него из рук. Его лошадь волновалась и тревожно ржала, постоянно суетилась, а моя лошадка была абсолютно спокойна и послушна. Будто статуя из камня. Противник пытался атаковать мечом, но я отбивал все его удары, принимая их на ладони в перчатках. Наконец, когда я отбил очередной удар, моя лошадь мгновенно встала на дыбы и сбила передними копытами врага с седла. Лошадь противника испуганно отскочила в сторону, а публика ахнула.

Я прогарцевал на лошади, а потом спешился и велел отвести её обратно в конюшню. И как следует накормить — она заслужила сегодня особенного обращения. Я объявил, что победу посвящаю прекрасной Хейльзе Дунханд, и на неё надели ещё один омеловый венок.

Она смотрела на меня с восторгом. В её глазах было столько изумления, что его можно было черпать ложками.

— Да кто вы такой, мастш Рой? — восхищённо выдохнула она. — Есть ли что-то, чего вы не умеете?!

Я пожал плечами.

Я не могу войти в Серую Башню, если в ней находится Камень Отатиса. Я не могу видеть будущее, читать чужие мысли или внушать другим людям свои. Я не могу прожить и дня без моих лекарств. Я не могу воскресить свою сестру и мать. Я не могу вернуться домой, на Родину. Если подумать, я много чего не могу.

Мы продолжали праздновать и веселиться, Хейльза на время покинула меня, отыскала дядю и покрасовалась перед ним в двух своих венках. Барон был изумлён и бросил на меня уважительный взгляд.

Хейльза с гордостью расхаживала со мною под руку среди празднующих, демонстрируя венки. У большинства девушек их вовсе не было, а у тех, у кого были — их было всего по одному.

Ближе к полуночи стали запускать ещё больше салютов, а также устроили огневое шоу, а Хейльза Дунханд тайком ото всех провела меня во внутренние покои баронского терема. Внутри терема всюду веселились люди из числа приближённых к барону и слуг, но Хейльзе удалось провести меня так, что никто не заметил. Мы с Хейльзой поднялись на верхний этаж.

— Мой кавалер, вы загляните ко мне в комнату? — спросила она.

— С удовольствием. Но имейте в виду, что завтра мы собираемся уезжать.

Она помрачнела.

— А вы вернётесь?

— Вполне возможно. Но сейчас нам нужно продолжать вести дело, которое поручил король.

— Конечно, я понимаю, — грустно улыбнулась она. — Это ваша работа.

Она толкнула дверь в комнату.

— Я всё равно хочу, чтобы вы зашли ко мне, — сказала она. — Даже если мы больше никогда не увидимся. Тогда я буду вспоминать о вас и мечтать о вашей загадочной стране. Вы зайдёте?

— С удовольствием, прекрасная мэдэмэ.

Она хихикнула и исчезла в дверном проёме. Я вошёл следом.

* * *

Полтора диона спустя Хейльза Дунханд крепко спала, а я оделся, захватил пустой кувшин из-под вина, что мы вместе прикончили, и тихо покинул комнату.

Я оказался в пустом коридоре. Пахло деревом, на полу лежали вязанные половички с народным северным орнаментом, в подставках горели свечи. Коридор уходил вперёд и в конце он разделялся — один рукав сворачивал налево, другой направо, а впереди коридор превращался в лестницу, ведущую вниз. Мы находились на третьем этаже баронского терема, и здесь жил только барон и его племянница.